— Таким образом, мистер Грегсон, — прервал его созерцание лектор, — восприимчивость гликоидных клеток — это вопрос… чего?
Грегсон четко ответил:
— Эндокринного равновесия!
— Абсолютно верно, — согласился лектор.
«Гликоидные клетки». Грегсон несколько раз повторил про себя эти слова, теперь наполнившиеся для него смыслом. Он вспомнил, как два года назад в Риме, в Центральном Институте изоляции, услышал, что существует связь между болезнью и этими клетками. Неужели Комитет уже тогда знал, что из себя представляют эти клетки?
Привлекательная белокурая девушка села рядом с Грегсоном, выпрямилась, и ее голубые удивленные глаза широко открылись.
— А это, мисс О’Рурк, аннигилятор раульт-излучения, — сказал инструктор, показывая коробочку прибора со сверкающей красной лампочкой. — Пока он будет работать, вы не сможете погружаться в зилфар-излучение, что даст мне возможность привлечь ваше внимание к теме нашей лекции.
Шарон О’Рурк улыбнулась Грегсону, словно ища поддержки. Застигнутый врасплох, он поднял глаза к потолку.
— Итак, продолжим, — сказал Альварес. Пожилой человек в первом ряду поднял руку. — Да, мистер Симмонс?
Не считая Грегсона, Симмонс был единственным американцем в группе.
— Каково происхождение раульт-излучения? Я имею в виду естественное излучение, а не испускаемое нашими приборами.
Альварес скрестил на груди руки.
— Уже многие спрашивали об этом. Думаю, сейчас мы готовы ответить на этот вопрос.
Он выключил прибор и поставил указатель на ноль.
— А теперь откройте ваши гликоидные клетки. Назовем это «Чендина». — После недолгой паузы Альварес подбодрил группу: — Не торопитесь, спокойно. Откройте внутреннее зрение, просто представляйте себе все мысленно. Так. Все вошли в состояние сверхчувствительности?
Грегсону удалось достичь этого чуть позже вопроса лектора. И когда он открыл свои рецепторы, то потерял ориентацию. Ни одно из впечатлений в раульт-излучении, которым он успел обучиться, не увязывалось ни с одним из предметов вокруг него. Вместо этого он почувствовал что-то вроде волны микроскопических частиц, возмущаемых энергией колоссальной силы. Частицы разъединялись и вновь соединялись.
Таким образом он понял, что перед ним поразительный молекулярный феномен, который и отвлек его внимание. И он восхитился картиной фотосинтеза, происходящего в одном из листочков.
Грегсон стал увеличивать радиус восприятия до тех пор, пока не почувствовал общую картину, словно это был единый дворцово-парковый комплекс. Наконец ему удалось сконцентрировать свое внимание на лекционном зале, на Альваресе, Шарон О’Рурк, Симмонсе и остальных.
