— Вам с Элен достаточно обменяться взглядами, — с энтузиазмом продолжал Форсайт, — чтобы узнать, о чем каждый из вас думает. А преодолев «одержимость», мы сможем глубоко «видеть» мысли друг друга! Мы сможем предвидеть будущее. Человек сможет почувствовать западню, едва лишь она будет хоть как-то ему угрожать. — Поскольку все хранили молчание, он с надеждой в голосе воскликнул: — Грег!
— Я здесь, Билл, — после короткой паузы ответил Грегсон с заметным оттенком сострадания в голосе.
— Ты говорил, что та женщина в Лондоне с поразительной точностью предсказала твой приступ. Неужели это не наводит тебя на некоторые мысли? Может быть, она воспользовалась своим новым, шестым чувством, даже не осознавая этого?
Грегсон понял, что Форсайт построил всю свою аргументацию на этом единственном известном им совпадении.
— Билл, ты можешь гордиться тем, что один из тысячи смог противостоять этой болезни. Я смог справиться лишь с первыми шестью приступами. Лишь потом мне удалось преодолеть барьер. Сейчас ты должен позволить нам отвезти тебя в Институт.
— Я выйду отсюда только тогда, когда буду вынужден кричать от боли, — сурово ответил старик.
Той же ночью, чуть позже, когда Элен подала на кухне кофе, она спросила Грегсона:
— Что будем делать?
— Не знаю. Лично я не хотел бы, чтобы кто-то силой увозил меня в Институт.
— Но здесь дело несколько в ином! Ведь он зациклился на идее шестого чувства!
— Да нет, это всего лишь что-то такое, что дает ему сейчас хоть какую-то надежду.
— Ты завтра едешь в Нью-Йорк?
— Я должен ехать.
— Ну а мне что ты прикажешь делать?
— Быть радом с ним, имея наготове успокоительное, пока я не вернусь.
Ее лицо осветилось надеждой.
— Сколько это займет времени?
— Немного. Я только сообщу в Комитет, что не буду на них работать, какой бы ни была работа.
* * *
В здании Секретариата, из окна кабинета директора Комитета безопасности Уэлдона Рэдклиффа Грегсон не заметил больших перемен на Манхэттене за два года своего отсутствия.
Было очевидно, что восстановительные работы почти не ведутся. Но со всех сторон доносились звуки сирен, свидетельствующие об очередной жертве болезни, как постоянное напоминание об охватившем всех ужасе.
Грегсон обратил внимание на скопление людей на углу Восточной авеню и Сорок четвертой улицы. Колонна демонстрантов несла плакаты. Написанные ярко-красными и черными буквами, они легко читались даже из окна кабинета.
КОМИТЕТ БЕЗОПАСНОСТИ, ВЕРНИ НАШИ ДЕНЬГИ!
КОМИТЕТ БЕЗОПАСНОСТИ — УЗУРПАТОР ВЛАСТИ!
