Если вспомнить исторические уроки, то тем более нет никаких оснований считать, что, как пишет П. Соколов, "возникли условия для постепенного формирования в России новой политико-экономической системы, в рамках которой происходит переход от простого расхищения и уничтожения имеющихся в стране ресурсов к их капиталистической эксплуатации". Какие же это условия и почему они вдруг "возникли"? Исторический опыт говорит, что капитализм — очень специфический строй и специфическая форма хозяйства, которые возникли на заре Нового времени в уникальных географических и культурных условиях Западной Европы. В других цивилизациях и культурах не только не произошло спонтанного зарождения подобных форм и типов, но и попытки трансплантации западного капитализма в иные культуры, даже в условиях длительного полного (колониального) господства Запада, провалились все до одной. В "лучшем" случае местная культура или попросту сживалась с лица земли, как в Северной Америке или Австралии, или анклавы капитализма уживались с местной культурой на условиях апартеида, разделения пространства. Во всех остальных случаях речь шла или о вынужденной мимикрии сильной культуры под капитализм (Юго-Восточная Азия и даже в большой мере Япония), или как раз о “паразитизме” — периферийном капитализме, при котором паразиты просто географически отделены от того тела, на котором паразитируют.
ВСПОМНИМ ИСТОРИЧЕСКИЙ ОПЫТ
нашей собственной цивилизации, России. С конца XIX века она, в ходе модернизации, стала превращаться в зону периферийного капитализма с примерно такой же структурой государственного аппарата и господствующего слоя, как та, что П. Соколов назвал "паразитической". Этот процесс финансировался за счет архаизации образа жизни и обеднения крестьянства, которое составляло более 85% населения России. Капитализм в России был, с одной стороны, анклавом западной финансовой и производственной системы (судя по доле западного капитала в собственности и доходах), а с другой стороны, был государственно-бюрократическим (судя по доле государственного участия и по происхождению капиталистов — из бюрократии). Уже в начале ХХ века структуры этого специфического капитализма были достаточно развиты, чтобы породить значительный городской средний слой, ставший носителем буржуазной западнической идеологии. Этот слой требовал именно замены "паразитической" эксплуатации на "капиталистическую".
По степени своей зрелости, идейной и политической оформленности он, конечно, намного превосходил нашу нынешнюю протобуржуазию. Партия либеральной буржуазии (конституционно-демократическая, кадеты) была не просто самой многочисленной и влиятельной, но и располагала большими финансовыми средствами, развитой печатью, лучшими интеллектуальными ресурсами и тесными связями с западной элитой. После 1905 г., благодаря западной помощи, кадеты создали исключительно влиятельную теневую структуру, которая пронизывала весь правящий слой России и верхушку почти всех политических движений — масонство. В феврале 1917 г. произошла революция, которую оседлала именно эта либеральная буржуазия, которая и учредила свой политический режим. И что же? Этот режим не получил ни крепкой социальной базы, ни культурной легитимации. Он был устранен, несмотря даже на военную помощь Запада в виде интервенции. Верх взял "архаический социализм" (советский строй) — продукт той же самой цивилизации, что и "паразитический" строй царской России. Иными словами, капитализм был цивилизационным противником как "паразитизма", так и социализма.
