германского черноморского флота огромный советский Черноморский флот собирался отражать высадкой целых стрелковых дивизий
на чужих берегах? Ладно, предположим, что таким образом собирались претворять в жизнь известный постулат о том, что «нападение – это самая лучшая оборона». В конце концов, именно с помощью мастерски проведенной десантной операции американцы в начале 50-х сумели коренным образом переломить ход Корейской войны… Но вот незадача:
как только немцы напали, о советском морском десанте на чужие берега намертво забыли. Равно, впрочем, как и о воздушных десантах: помните мемуары Родимцева?.. Не найти ни слова в советской исторической литературе и о планах, которые отрабатывались во время этих загадочных предвоенных учений. Армейский комиссар Рогов назвал действия немцев «подозрительными». Позвольте, а как тогда могли назвать действия советских войск и флота испуганные румыны и встревоженные немцы?.. Они-то десятки тысяч человек по морю не возили… Да и самих немцев в Румынии было кот наплакал. Так или иначе то, что Батов ни словом не упоминает о длительных морских прогулках своих подчиненных в самый канун войны, само по себе наводит на определенные мысли…
Что же происходило в других военных округах? И.И. Людников сообщает: «Весной сорок первого года, за шесть месяцев до своей трагической гибели, Кирпонос (будущий командующий Юго-Западным фронтом, а тогда – недавно назначенный командующим Киевским Особым военным округом. – Прим. авт.) вызвал меня из Житомира (там Людников командовал военным училищем. – Прим. авт.) в Киев для назначения на должность командира дивизии. В мобилизационном (!) отделе штаба округа мне сказали: – Ваша дивизия вон в том углу, забирайте… Поднимаю с пола опечатанный мешок с надписью «200 сд. Почтовый ящик 1508». Содержимого в мешке немного. Кто-то даже пошутил: «Не шапка Мономаха…»… Срок формирования дивизии был жестким. Вместе с командным составом прибывало пополнение бойцов из переменного состава. Обычно их призывали на переподготовку после уборки урожая. Мы и этот факт расценили как признак приближающейся грозы» («Дорога длиною в жизнь», с. 5). Отметим, что дело происходило примерно в середине марта 1941 года и что вновь сформированная 200-я стрелковая дивизия Людникова (31-го стрелкового корпуса) относилась ко «второй линии» – иначе говоря, находилась во втором эшелоне войск округа. И что номер «200» взяли не с потолка: процесс развития Красной Армии еще ранней весной 1941 года достиг такого масштаба, что число стрелковых и горнострелковых дивизий перевалило за две сотни – и это без учета мотострелковых (моторизованных) дивизий! Сей бурный рост требовал опытных командиров, которых, естественно, не хватало. Нехватку восполняли ускоренным продвижением по службе вчерашних комбатов, возвращением репрессированных комбригов и комдивов, а также использованием кадров, осевших в многочисленных военных училищах. Интересно отметить, что во время немецкой оккупации здание житомирского училища Людникова использовал в качестве своего временного штаба начальник СС Генрих Гиммлер. Но вернемся к 200-й СД…
