Можете себе представить, как неприятно были поражены игроки, когда сорванная с петель дверь с грохотом рухнула на пол, а на пороге, загораживая собой почти весь дверной проем, появился Компана с кольтом в руке.
Детектив произвел в уме несложные выкладки: девица — приятельница сеньора Борхеса, значит, тот, с кем она сидит рядом, и есть Фернандо Борхес. Твердыми шагами Компана направился к главарю и наставил на него револьвер.
— Двадцать тысяч! — приказал он. — И без глупостей!
Возникшая в дверях смущенная физиономия Перена лучше всяких слов объяснила, о каких двадцати тысячах идет речь. Правда, один из игроков попытался было совершить глупость, но в этот момент правая рука Компаны непроизвольно дернулась. Под локтем что-то хрустнуло. Все-таки хорошо, что, в отличие от бриджа или преферанса, покер — игра, в которую можно играть втроем. Глупый игрок выбыл из соревнований — теперь ему требовались покой, уход и постельный режим.
Этот небольшой инцидент произвел сильное впечатление на присутствующих. Когда другой партнер, худощавый брюнет с усиками, потянулся к карману — может быть, за сигаретами, — Компана только укоризненно поцокал языком. Этого оказалось достаточным, чтобы отучить картежника от вредной привычки.
— Ну! — сказал детектив.
Фернандо взглядом указал ему на свой нагрудный карман. Лишних телодвижений он предпочел не делать. Левой рукой Компана извлек оттуда толстую пачку денег.
— Медам, мсье! — раскланялся он в дверях. — Прошу извинить за вторжение!
В ответ никто не шелохнулся, не произнес ни слова — огромная пушка в руках Компаны не располагала к церемониям.
Перен смущенно пожал плечами, как бы извиняясь за некорректное поведение своего спутника, и следом за ним покинул негостеприимный дом.
В машине Компана дал волю своим эмоциям.
— Черт бы вас побрал! — выговаривал он Перену, как мать выговаривает своему великовозрастному неслуху. — Тоже мне сыщик выискался! Вместо того, чтобы искать Арваля, он в публичном доме со шлюхами развлекается. Баба ему, видите ли, понадобилась! В Париже ему баб мало!
Франсуа виновато молчал и ковырял пальцем приборную доску. От глубины раскаяния он даже начал шмыгать носом.
— Да хватит вам сопеть! — сжалился Компана. — Держите.
Он протянул Перену платок.
— Спасибо! — Франсуа утер нос, высморкался и выкинул платок за окно.
— Что вы сделали? — удивился Компана.
— Я? Ничего. Выкинул в окно салфетку.
— Это был мой носовой платок!
— О, Компана, простите! Я чувствую себя таким виноватым. У меня все просто из рук валится!
