– Но из вашего эфира исчезли Максим Шевченко, Пётр Толстой, один Макаров остался…
– Вы хотите, чтобы и он исчез?
– Мы хотим, чтобы на Первый канал наконец пришли люди, болеющие за Россию, отстаивающие её интересы.
– Мы все так или иначе болеем за Россию. Скоро Олимпиада, и вы в этом убедитесь, а Максим и Пётр – в обойме Первого.
– Главный патрон в вашей обойме – Владимир Познер. Кстати, как вы можете прокомментировать то, что он вас элементарно подставил этой своей «государственной дурой». Рассказал, что вы были в курсе, сообщил, что программа шла в записи. Получается, вы могли избежать скандала, перезаписать «прощалку», но намеренно не сделали этого…
– Владимира Познера можно сколько угодно ругать, я знаю, что это любимая тема так называемых патриотических СМИ… Но нельзя не осознавать, что Познер – выдающийся профессионал. Он, как никто, может «раздеть» гостя. Как в «Джентльменах удачи» – монтажная склейка, и Папанов уже без штанов. И то, что у него двойное… или, я не знаю, тройное гражданство, – не аргумент. Поймите, телевидение тиражирует собственные штампы, интонационные, визуальные… Первому необходима новая искренность – и, несмотря ни на что, Владимир Владимирович для меня её носитель. Хотя он действительно перегнул палку. Трудно найти для программы «Познер» какого-то другого ведущего. В России не так много Познеров. Но мы их ищем.
– Почему на Первом кончина Бориса Березовского освещалась гораздо скромнее, чем на других каналах, ведь он так много лично для вас сделал...
– Именно поэтому… Буду краток и честен: то были головокружительные для СМИ годы, в конце 80-х и в 90-е мы получили полную свободу и в то время, когда страна, как говорят, катилась в пропасть, телевидение стремительно развивалось. После гибели Влада я в 34 года возглавил ОРТ. Появилась возможность делать то телевидение, о котором мечтал. Что касается Бориса Абрамовича, то о покойнике либо хорошо, либо ничего. Он много сделал для становления российского ТВ, и не только он, следует вспомнить ещё Александра Николаевича Яковлева и Владимира Александровича Гусинского... Они перевернули наши представления о добре и зле, об уме и чести, о совести и об эпохе.
– Самое время задать вопросы от Марселя Пруста. Какая ваша черта вам наиболее нравится?
– Эта черта связана с тем, о чём я уже говорил, вспоминая о Питере…
– А не нравится?
– Наши недостатки – продолжение наших достоинств. Я бываю слишком интеллигентен, слишком доверчив, слишком добр.
