На протяжении месяца в Москву наезжали гастролёры. Борис Березовский объявился на сцене Большого зала консерватории, как будто из пивного бара, – серенький пиджачок нараспашку и плевать на классический образ пианиста. С Академическим симфоническим оркестром Московской филармонии под управлением Томаса Зандерлинга исполнил Концерт № 2 Брамса. Как появился, так и играл.
Неинтересен был в этот приезд английский пианист Фредерик Кемпф. С оркестром Павла Когана исполнил Концерт № 2 Бетховена. Скучно, школярски, на «коротком поводке» у дирижёра. Очень удивил, так это на него непохоже.
Зато регулярно наезжающий в Москву «звезда ХХI века» из Петербурга Мирослав Култышев блестяще выступил с Академическим симфоническим оркестром Московской государственной филармонии под управлением Алексея Шатского. Играл Концерт № 1 Брамса. Какой яркий, вольнолюбивый рояль, потрясающая техника, ни одного формального звука. Великолепное, праздничное, впечатляющее выступление. Пианист очень изменился. Озадачил: может быть, и правы устроители цикла, и мы действительно имеем дело со звездой ХХI века.
А лучше всех в марте, на мой взгляд, был скрипач Никита Борисоглебский. Он выступил в той же программе, что и Култышев, с родным оркестром Московской филармонии под управлением А. Шатского. Исполнялся Концерт для скрипки с оркестром Брамса. И как исполнялся! Уже упоминаемая мною простота в захватывающем владении и прекрасным сочинением Брамса, и инструментом. На Борисоглебского надо ходить специально, он на глазах становится одним из самых интересных российских скрипачей.
Юрий ДАНИЛИН
Ушёл из жизни ещё один русский сын Мельпомены. Именно так: не умер, не скончался, не исчез, а просто тихо и смиренно ушёл от нас - по словам бесконечно любимого им Есенина, – "в ту страну, где тишь и благодать".
Валерий Сергеевич Золотухин одним из первых среди моих московских знакомых начала 80-х годов пришёл к Вере. Не пришёл, а вернулся – из советского забытья, из абсурда истматов и диаматов, из той большой разрухи в умах и сердцах, которая в горячечной лихорадке переустройства старого мира рушила церкви и жгла святые иконы. Вернулся к вере отцов и дедов.
История известная (многажды самим артистом рассказанная) – о том, как отец, Сергей Илларионович Золотухин, будучи председателем колхоза, участвовал в разрушении храма в родовом алтайском селе Быстрый Исток, а знаменитый его сын на свои кровные этот храм спустя полвека восстанавливал. И не гордынею был ведом он по этому пути, скорее – смирением. «Я человек, пытающийся верить в Бога», – сказал Золотухин в одном из многочисленных интервью последних лет. И в этих словах больше правды и христианского чувства, чем в иных разглагольствованиях истовых «защитников» православия.
