ВАЛЕНТИН. Дак ей сто, правда, или нет, бабушке?
ЛЮДМИЛА. Да кто знает?! Для тебя праздник хотели сделать, чтоб красиво было. Мы ж как человеки к тебе отнеслись, по-людски чтобы, не по-собачьи, для тебя старались, как люди. Не как собаки. (Пауза.) Да какой день рождения. Господи?! Ни она дня рождения своего не помнит, ни мы. Ну, не восемнадцать ей ведь. Валет уже, и та, и другая, да и я тоже. С ними вольтанёшься тут. А бабки что дурами стали? То война, то тюрьма. Разве ж они бы так жили, если бы не эта жизнь?! Пять минут на завод в войну опоздал — пять лет получи. Вот, бабушке всё кажется, что её обворуют и похоронить будет не в чем и некому. Она назад только смотрит. Вперёд — нет. Уже и таблеток не хочет, а значит — всё, проехали. Если человек таблетки глотает, значит, он ещё жить хочет, а если — не надо ему, так капут пришёл, значит, со дня на день будет отбой по полной форме. А мама воду не любит, мыться не любит, боится воды. В войну у них гниды да струпья были, вот и мылись, и мылись, до тошниловки, что теперь даже не может на воду спокойно смотреть. Вот так. Да разве б они так жили, если бы не эта жизнь?! (Пауза.) Это они там, в Америке, как старыми станут — думают: мы завтра будем жить. А мы — мы только и думаем: завтра помирать, готовься. Вот и Серёжки уехали. Жалко мне их. Ну, какая нам Америка? Где родился, там и сгодился. И врёт этот (кивнула на Евгения) про них. Неправда всё, они не такие, хорошие они ребята. А даже если и правда — пусть живут, как хотят, только бы у них было счастье. (Плачет.) Ну, вот где оно, счастье-то, ну вот где, а?! Ну вот, скажи мне, ну, есть оно где-нибудь, у кого-нибудь или нету, ну, скажи, ну?! Ну, скажи, а? Ну, где оно есть, ну скажи, а?! Ну, есть ведь где-то или нигде нету?! Ну, почему его нету-то, а?! Ну где оно, а?! Где-то, поди, есть у кого-то?! Ну, дак покажите, где?! Где, где, ну?!
МОЛЧАНИЕ
ВАЛЕНТИН. Ничего, Люда, не плачь. Лето перезимуем, зиму перелетуем. Мы живём. Завтра будем день, солнце, луна, будет капать с крыши, будет всё по прежнему и ничего плохого не случится с нами до самой нашей смерти… Будет небо синее, луна желтая, а солнце красное. Будет гром, будет град, и дождь, и снег…
ЕВГЕНИЙ. (Проснулся.) Я на «Граде» служу.
ЛЮДМИЛА. Да, да, служи дальше. Спи.
ВАЛЕНТИН. Ничего, Люда, у тебя всё хорошо. Маму с папой я схоронил — вот беда. А твои-то старухи живы ещё, так что? Ладно. Светло как тут… Пойду, подышу воздухом, плохо стало мне, плакать хочу, стыдно…
