— Что сказать матери, страдающей о смерти сына?
— Прежде всего, о какой матери идет речь? Если она верит, что нет Бога, нет души, нет вечности, то просто не знаю, чем ей можно помочь. Ведь для атеиста смерть безвозвратно, окончательно уничтожает личность, навсегда отнимает человека. И смерть сына для такой матери — это утрата его навеки, и потому все слова утешения будут для нее пустыми звуками. Я давным-давно смотрел фильм «Отарова вдова», но до сих пор не могу забыть тех просто страшных чувств отчаяния и тоски матери, потерявшей сына, которые с такой силой были переданы в фильме.
Совершенно другое дело, когда мы говорим с христианкой. Понимание смерти здесь можно бы выразить следующим образом. Вот, представьте себе, зимой, в горах в тяжелую непогоду заблудилась группа людей, среди которых и наша мать с сыном. Идут они по тропам с ежеминутной опасностью для жизни. Неизвестно, сколько и как придется ещё идти до дома. Но вдруг появляется вертолет, приземляется и командир говорит, что он летит туда же и есть одно свободное место. Не постарается ли мать сделать всё возможное, чтобы взяли ее сына, чтобы он спасся?!
Это именно и происходит в человеческой жизни, когда «вертолет» берет наших дорогих родных и близких и доставляет их домой, в то время, как мы еще идем, не зная, что будет на нашем пути, какие скорби, болезни, трагедии, какая кончина. Христианство утверждает, что человек на земле — странник, и земная жизнь есть только путь домой, а смерть — лишь кратковременная разлука. Скоро все мы вновь встретимся в своем доме. Потому апостол сказал: не имеем здесь постоянного града, но ищем будущего (Евр. 13, 14). Только дай Бог, чтобы встреча там со своими родными не была омрачена нашими скверными поступками, но оказалась радостной, счастливой.
— Жалко бабушку, что она умерла, хотя уже была и старая, и больная.
— Здесь нужно, прежде всего, осознать, что для бабушки с ее бессилием и болезнями кончина является настоящим освобождением от своей изношенной «одежды» — старого, не имеющего уже никаких радостей и лишь страдающего тела. Разве мы не согласились бы и не сделали всё возможное, чтобы ради облегчения ее страданий устроить ее в больницу или в санаторий, понимая, что на какое-то время разлучимся с ней? Так и в данном случае, бабушка получает полное освобождение, и потому за нее можно лишь радоваться. А нам можно немного и потерпеть ради этого, к тому же знаем, что разлучаемся с ней совсем на короткое время.
