Черная линия | страница 76
Она села лицом к отцу, как сидят у постели выздоравливающего. Но теперь он посмотрел на нее со злобой. Вместо глаз у него были два вулканических кратера:
— У меня песок в мозгу.
Хадиджа отпрянула. Человек зарычал, из его губ вырывались языки пламени.
— У меня песок в мозгу. Это твоя вина!
Он протянул руку, черную и жесткую, как обугленная ветка дерева. Хадиджа увидела, что в сгиб локтя воткнут шприц. Это было самым абсурдным во всей картине: отец уже многие годы не кололся в руку. Он повторял:
— Это твоя вина. — Его голос потрескивал, как огонь, но, как и у бонзы, копоть не покрывала эмали зубов. — Ты не почистила вату!
Хадиджа в ужасе поднялась. Голос срывался.
— Там был песок. Песок в вате. Это твоя вина!
Хадиджа хотела оправдаться, но рот ей залепила горящая вата. Через треск пламени доносился свистящий голос: «Это твоя вина!» Она опять попыталась ответить, но ватный кляп обжигал и душил ее. Слова застряли в горле. «Это неправда… Я все сделала, как обычно… Я все почистила…»
Хадиджа вздрогнула и проснулась.
Ее подушка промокла от пота и слез.
В горле еще стоял запах гари, сознание было затуманенным. Она опустила руку и ощутила под пальцами прохладу плитки на полу. Это прикосновение вернуло ее в реальность. Она осторожно встала, чтобы не удариться головой о скошенный потолок своей мансарды. Комнатка была совсем крошечной — не более пяти квадратных метров. И слишком низкая для ее роста.
Она протерла глаза, пытаясь обрести ясность мысли. Дым рассеялся. Горящее жерло печи пропало. Сколько же лет ей еще предстоит переживать этот кошар? Сколько нее еще времени ей предстоит жить с этими абсурдными угрызениями совести?
Она бросила взгляд на будильник: три часа утра. Уснуть уже не удастся. Она легла, чувствуя, как к горлу подступает тошнота.
По мере того как прояснялось сознание, у нее крепла убежденность: она должна стать манекенщицей. Оторваться от своих дерьмовых корней. Уйти из этой комнаты для прислуги. Достичь настоящего успокоения. Если у нее будут деньги, если она займет другое положение в обществе, она сможет распрощаться со своим прошлым, вырваться из своих кошмаров.
Она улыбнулась в темноте.
Как это типично для бедняков: думать, будто деньги способны все стереть.
Она вернулась мыслями к своим последним кастингам. Одна неудача за другой. И тем не менее агентство убеждало ее, что она должна проявлять упорство. В ее внешности есть изюминка. Но почему же ее никогда не выбирали? Она снова услышала голос говнюка в нью-йоркской бейсболке, сказавшего ей: «Твой портфолио похож на каталог готового платья».