— Сколько ты возьмешь за то, чтобы защищать меня?
— Защищать тебя? От кого?
— От китайцев. От филиппинцев.
— Почему тебя беспокоят китайцы? Ты — их лучший клиент.
Желая наказать сына, отец Хаджи не сумел просчитать всего. В смысле наркотиков, Канара оказалась настоящим раем для юного аристократа. Тем более что мать потихоньку пересылала ему довольно крупные суммы.
— Я… У меня предчувствие. Это долго не протянется.
— Почему?
— Если отец обнаружит, что мать мне присылает деньги, я…
Хаджа замолчал, не докончив фразу. Всегда казалось, что он не произносит последние слова, а глотает их. Реверди почувствовал, как в нем нарастает раздражение: этот наркоман напомнил ему Ипох и заключенных, зомбированных лекарствами.
— А если у тебя больше не будет денег, как ты сможешь со мной расплатиться?
— Я мог бы… Ну… Я мог бы стать твоей…
Реверди понял, почему он опустил глаза: застеснялся. Он встал со скамьи:
— Ты не в моем вкусе, лапочка! Если я когда-нибудь и стану тебя защищать, то не ради денег и не ради твоей задницы.
— А ради чего?
— Потому что я, быть может, так решу. Вот и все. Исчезни.
Папенькин сынок, не трогаясь с места, бросил на него презрительный взгляд. Несмотря на свою хрупкость, на свой птичий вес, он по-прежнему вел себя как аристократ. Реверди повысил голос:
— Исчезни, я сказал!
Наркоман ретировался, семеня по асфальту, как мышка на тонких лапках.
Прозвучала сирена, зовущая на перекличку. Одиннадцать тридцать. В этот момент он понял истинную причину своего плохого настроения. Дело не в сумасшедшем малайце. И не в сломанной ключице. И даже не в ощущении постоянно нависшей угрозы, разлитом в тюрьме. Нет, дело в девчонке. В Элизабет. Вот что его занимало.
Против собственной воли он ждал ее письма. Сегодня должен был прийти Джимми, и он уже волновался при мысли о том, что тот ничего не принесет. Его терзала эта зависимость. Как можно цепляться за подобные мелочи?
Джимми выглядел замечательно. Он вкладывал в это дело всю душу и, казалось, постоянно ждал, что «клиент» вознаградит его готовностью к сотрудничеству. Жака даже не успели приковать к полу, а он уже начал:
— Неделя была очень плодотворной. Рыбаки отказались выдвигать обвинения против вас. Вообще-то я предложил им сделку: если они не будут свидетельствовать, вы не подадите жалобу. О том, что они пытались убить вас, все забудут. Торг удался.
Жак не перебивал его, позволяя ему наслаждаться собственной ловкостью.
— Это еще не все. Я обнаружил серьезную ошибку, допущенную в процедуре вашего ареста. В сумятице полицейские не зафиксировали обстоятельства задержания в письменном виде. Кроме того, в центральном комиссариате вы не сделали никаких признаний. Это — определяющий фактор для малайского правосудия. В протоколе вас просто не существует. В настоящее время я изучаю все законы и…
