Вы, конечно, понимаете, что самое большое несчастье на свете невозможность действовать свободно. Утрата органа чувств или конечности принципиально невыносима из-за ограничений, которые она накладывает на наше существование. В этом - более, чем в чем-либо другом, - кроется источник страха, который вызывает у нас слепота или паралич. Помните рассказ Ги де Мопассана про слепого, которому родственники устраивали гадкие розыгрыши? Нам это кажется особенно жестоким, потому что жертва беззащитна. Но скажу вам, что самые свирепые и безжалостные дикари на свете - шотландские горцы. Доктор Фрезер приводит немало примеров на редкость злобных суеверий*, бытующих и по сей день, когда мы сидим в Хемлок-клубе. "Поскреби русского и обнаружишь татарина"? Ну, так поскреби шотландца и обнаружишь существо, которое даст сто очков вперед любому китайцу или краснокожему. Сексуальный инстинкт особо силен у кельтов; когда он развивается благородно, мы обнаружим гения, как среди ирландцев; если же он подавлен религией, как у кальвинистов, он нередко выливается в безумие или жестокость, которая сама есть форма безумия.
Но вернемся к нашему рассказу. Ада Гласс старательно взялась за дело. У тех, кто лишен подлинно артистической души, чудовищное одиночество горной Шотландии порождает жуткие фантазии, и Ада Гласс с ее бесполостью - хороший пример.
Осуществлять свой замысел она начала с небрежения. Она не сразу откликалась, когда муж звал ее, стала скверно стряпать. Он заметил это, и неделями терзался тяжкими мыслями. Наконец, он решил покончить с собой единственно возможным способом: отказавшись принимать пищу. Она ответила танталовыми муками: принялась готовить вкусно пахнущие и аппетитные кушанья у него на глазах, так, что через какое-то время он физически не мог от них отказаться. Все это выглядело особенно бесчеловечным оттого, что сопровождалось невыразимым лицемерием обеих сторон. Ада произносила такие слова любви и нежности, которые не появлялись на ее устах и во время медового месяца.
Это был лишь первый шаг по скользкой дорожке в бездну. Вскоре Аде пришла в голову на редкость гнусная идея, возможно подсказанная муками голода и жажды, на которые она обрекла мужа. Она получала удовольствие, предлагая ему сладко пахнущие кушанья, которые на вкус оказывались пересоленными и переперченными, и взять их в рот можно было только от нестерпимого голода. Острой едой она возбуждала его жажду, а потом подсыпала соль в воду, которую он просил, чтобы утолить ее. И всякий раз она просила прощения и винила себя, всхлипывала и умоляла простить. И начинала говорить о любви - но нет! джентльмены, вы сами можете домыслить все подробности этой истории.
