Признаться, исполняя супружеские обязанности, Сид себя не насиловал и никого отвращения к жене не испытывал. Его всегда тянуло к бабам постарше, к материнской, так сказать, груди. Мать (не Паша, а та женщина, что его родила) крепко пила, ребенком не занималась, тычки и подзатыльники раздавала охотно, а на поцелуи была скупа до крайности. Став взрослым, красавчик Сид ценил доброе к себе отношение. И жену называл уважительно: «Мать». Мать – кормилица. Баба что надо!
Сид толкнулся в следующую дверь. Черт его знает? Быть может, это санузел между двумя спальнями? Дверь неслышно открылась.
Картина, открывшаяся ему, поразила до крайности. Засучив левую штанину, Кира выдавливала во вздувшуюся вену на ступне жидкость из шприца, а Грушин стоял рядом и внимательно за этим наблюдал.
Сид оторопел. До него наконец дошло! Вот почему она и зимой и летом ходит в бесформенных балахонах! Штанины до пола, длинные рукава почти закрывают пальцы! У нее же все руки исколоты! И даже ноги! Это настолько его поразило, что необычная обстановка спальни и огромные черно-белые портреты на стенах отошли на второй план.
– Сука… – прошипел он.
Кира вздрогнула и подняла голову. Грушин тоже обернулся.
– Как ты сюда…
– И ты сука! – заорал Сид ему.
Кира отбросила пустой шприц и поспешно опустила штанину. Лицо у нее при этом стало виноватое, как у ребенка, которого родители застали врасплох за разглядыванием непристойных картинок.
– Не торопись. Я все уже видел, – сквозь зубы процедил Сид.
– Послушай, парень… – начал было Грушин.
– Сука! Так вот зачем тебе деньги! Ты колешься! Теперь я понял!
– Что ты понял? – оторопела Кира.
– Да все! Все!
– Сидор, не спеши с выводами, – сказал Грушин.
– Меня зовут Сид.
– Хорошо, Сид. Послушай…
– Да пошел бы ты…
И Сид выскочил в коридор, громко хлопнув дверью.
– Останови его, – попросила Кира.
Грушин кивнул и выскочил за дверь следом за разгневанным плейбоем.
– Сидор! – крикнул он. – Сид, черт тебя возьми! Подожди! Я тебе говорю!
Тот уже был у лестницы.
– Тебе будет интересно это узнать! Постой!
Сид резко обернулся.
– А я все уже узнал! Интересное!
– Жене побежишь докладывать?
– Хотя бы!
– Не спеши.
– Тебе-то какая печаль? – спросил Сид, задержавшись на верхней ступеньке.
Грушин, приблизившийся к нему, усмехнулся:
– С каких пор ты со мной на «ты»?
– А кто ты такой? За деньги с бабой спишь! Чем ты лучше меня? Бабла у твоей бабы больше? Хата круче?
Грушин нахмурился. Щенок! Прямо-таки руки зачесались! Но сдержал себя, сказал как можно спокойнее:
