Часто именно семья является главным стимулом, заставляющим нас работать, причем намного упорнее и намного больше, чем могут себе позволить вольные одиночки.
У последних есть право жить впроголодь — если им так захочется. Им не надо непрерывно ломать голову над тем, где найти деньги на растущих детей и их растущие потребности, на одежду и еду, на стоматолога для жены (и, если получится, для себя), на ипотеку и ремонт, на новую стиральную машину и новую мебель.
Постоянная нужда в деньгах делает женатых мужчин упорными и изобретательными, не дает расслабиться, заставляет искать дополнительные источники доходов и карабкаться вверх по служебной лестнице.
Я мог бы дать совет прогрессирующим лентяям: «Женитесь — и вы забудете о лени!».
Но не стану этого делать. Потому что знал немало людей, которым лень и неустроенный быт казались меньшим злом, чем хлопотливая жизнь их семейных друзей.
Привычка
У лени много обличий.
«Что-то нет настроения»… «Надо бы выпить кофе»… «Сегодня я как-то неважно себя чувствую»… «Пойду, узнаю, что вчера было на совещании»… «Хорошо бы глянуть, что сейчас идет в кинотеатрах»…
У начинающих творческих людей есть очень серьезная причина не работать. Она называется — «Нет вдохновения».
Я помню, как это было в мои двадцать пять лет. Сегодня сочинялось, а в следующие два дня не очень. На прошлой неделе написал два рассказа, а на этой — ни одной строчки.
Но уже очень давно сочинение текстов стало для меня просто работой. Иногда легкой, иногда тяжелой, но всегда — привычной.
Первые уроки этой работы я получил в журнале, куда пришел на должность литсотрудника. Старший редактор, бегло просмотрев мою статью, всегда говорил: «Отлично!» — и без паузы продолжал: «Вот это место лишнее… Здесь надо добавить пару примеров… Здесь, здесь и здесь — опечатки… Тут надо сократить на полстраницы, иначе материал не влезет в номер…».
Через два дня и три-четыре переделки старший редактор одобрительно кивал: «Теперь это можно отдать главному редактору».
На следующей неделе главный приглашал меня в свой кабинет. На столе лежал мой материал — исчерканный и испещренный замечаниями. Главный сообщал, что в принципе статья удалась, но в сущности она никуда не годится. И предлагал кардинально переделать и радикально сократить.
Но и после того, как статью наконец ставили в номер, расслабляться было рано. Ведь была еще обязательная вычитка верстки, а там тоже вылезали ошибки и обнаруживались лишние абзацы.
