— Пожалуй, вам следует немедленно отправиться домой.
Его заботливость казалась по-прежнему искренней, и все же я почувствовала боль от мысли, что он хочет, чтобы я уехала.
— Вчера вечером вы упомянули, что будете говорить с полицейским комиссаром о расследовании убийства Изабели Уайт, — сказала я. — Не следует ли мне задержаться на случай, если я понадоблюсь?
— Я побываю у комиссара, как обещал, — сказал Джордж Смит, — но если полиции потребуется связаться с вами, достаточно будет письма, не правда ли?
Миссис Смит согласилась с ним. Энн кивнула. Я смотрела на моего издателя с возрастающей растерянностью. Вчера он выглядел союзником в моих поисках правды о Изабели Уайт, но сейчас он словно бы предпочитал избавиться от меня и все взять на себя. Что изменилось?
— Я крайне благодарна вам за помощь и озабоченность моим положением, но думаю, что Энн и мне следует остаться по меньшей мере до вторника, — сказала я, пришпоренная утвердить свою независимость.
— Как вам угодно, — любезно согласился Джордж Смит, но я видела, что он недоволен.
По окончании обеда миссис Смит, ее дочери и мы с Энн удалились в гостиную. Сестры Смит поспешили к фортепьяно, прихватив с собой Энн, а миссис Смит взяла меня под руку.
— Я рада случаю познакомиться с вами поближе, — сказала она дружеским тоном. — Давайте сядем у окна и подышим ароматом роз моего сада.
Опустившись рядом с миссис Смит на диванчик, я нервно приготовилась к расспросам, кто я такая и почему я здесь. Мне не хотелось лгать, но я не осмеливалась нарушить свое обещание Эмили.
Сестры Смит начали играть и петь что-то веселое, развлекая Энн. Миссис Смит сказала:
— Мой дорогой Джордж часто занят своим делом двадцать четыре часа в сутки. — Ее материнский тон был полон любви. — Он трудится так усердно!
— Как похвально, — сказала я с облегчением, что, видимо, темой разговора буду не я.
— И притом он такой внимательный сын и брат, какого только можно пожелать, — сказала миссис Смит. — Как бы ни был он занят, у него всегда находится время для семьи.
Да, я сама заметила любовь моего издателя к своим близким — и особенно к матери.
— Мы с Джорджем всегда были наилучшими друзьями, — сказала миссис Смит, когда горничная подала нам кофе. — Думаю, я знаю его, как никто другой. — Ее улыбка была невероятно похожа на улыбку ее сына. — И, надеюсь, вы извините хвастливость матери, если я скажу, что безмерно им горжусь.
Я кивнула, стараясь понять, к чему ведет этот разговор.
