Опыты по эстетике классических эпох | страница 65




Будем, Лесбия, жить, любя друг друга!
Пусть ворчат старики, - что нам их ропот?
За него не дадим монетки медной!
Пусть восходят и вновь заходят звезды, -
Помни: только лишь день погаснет крылатый,
Бесконечную ночь нам спать придется.

Катулл с упоением предается поцелуям с Лесбией и тут же с удовольствием вспоминает, как в кругу друзей они играли, обмениваясь табличками, на которых (вместо папируса или пергамента) набрасывали стихи. И снова тень Сапфо мелькает, Катулл строкой из ее стихотврения обращается к Лесбии:


Кажется мне тот богоравным или -
Коль сказать не грех - божества счастливей,
Кто сидит с тобой, постоянно может
           Видеть и слышать
Сладостный твой смех; у меня, бедняги,
Лесбия, он все отнимает чувства:
Вижу лишь тебя - пропадает сразу
           Голос мой звонкий.

Катулл ценил не только любовь Лесбии, но не менее, как выясняется, и дружбу свою с нею.


Нет, ни одна среди женщин такой похвалиться не может
        Преданной дружбой, как я, Лесбия, был тебе друг.
Крепче, чем узы любви, что когда-то двоих нас вязали,
        Не было в мире еще крепких и вяжущих уз.
Ныне ж расколото сердце. Шутя ты его расколола,
        Лесбия! Страсть и печаль сердце разбили мое.
Другом тебе я не буду, хоть стала б ты скромною снова.
        Но разлюбить не могу, будь хоть преступницей ты!

Катулл предстает здесь именно римским поэтом.


И ненавижу ее и люблю. «Почему же?» - ты спросишь.
         Сам я не знаю, но так чувствую я - и томлюсь.

После случайной размолки, пережитой нешуточно остро, вспыхивает ни с чем несравнимая радость.


Если желанье сбывается свыше надежды и меры,
         Счастья нечайного день благословляет душа.
Благословен же будь, день золотой, драгоценный, чудесный,
         Лесбии милой моей мне возвративший любовь.
Лесбия снова со мной!  То, на что не надеялся, - сбылось!
         О, как сверкает опять великолепная жизнь!
Кто из людей счастливей меня? Чего еще мог бы
         Я пожелать на земле? Сердце полно до краев!

И был круг поэтов, которым покровительствовал Меценат, советник и друг императора Августа, зто Гораций (65 - 8 гг. до н.э.), воспевавший умеренность во всем, Вергилий (70 - 19 гг. до н.э.), автор «Буколик» и «Энеиды», Тибулл (60 - 19 гг. до н.э.), тоже певец сельской жизни, Овидий (43 г. до н.э. - 18 г н.э.), автор «Метаморфоз», в 8 г. н.э. сосланный императором Августом в город Томы (ныне Констанца) на берегу Черного моря, где следы поэта искал Пушкин, находясь тоже в ссылке.