— Здорово! Это же грандиозно! — воскликнул старик. — Ты слышишь, деточка? Ты богата!
— Я так не думаю, — задумчиво протянула девушка. — Из того, что только что сказал мистер Кросби, ясно: эти акции сейчас многого не стоят. Это так?
Гордон не собирался лгать ей. По крайней мере, пока.
— Да, вы уловили самую суть. Сейчас они не имеют даже четверти своей номинальной стоимости. Если вы захотите продать их по сегодняшнему курсу, то получите только тысяч двести, не более.
— Двести тысяч? Долларов? — выдохнула девушка, и Гордон понял, что тревожиться ему есть от чего.
И как он сразу не принял во внимание, что для живущих в этом умирающем городке двести тысяч долларов — фантастическое богатство?
Девушка схватила старика за руки, ее глаза сияли от счастья.
— Ты слышишь, Сэм?! Да с такими деньгами я смогу здесь все сделать! И ремонт, и кондиционеры, и прачечную. Да мало ли еще чего! И новые холодильники, и…
— Подожди минутку! — нетерпеливо прервал ее Сэм. — Я не могу позволить тебе подобное расточительство. Хоть деньги и твои, а не мои. Но ты не должна хоронить себя здесь. Ты достойна лучшей доли. Лучше положи-ка деньги в банк на черный день. Помнишь, как ты сожалела, что у отца не было ни сбережений, ни дома, и говорила, что так, как отец, жить не будешь?
— Верно, но…
— Но ты можешь и сейчас немного потратить. К примеру, на отдых. Или на путешествия. Как бы ты посмотрела на поездку в Сидней? Вспомни рассказы отца. Ты же всегда мечтала побывать там?
Гордон вздохнул с некоторым облегчением. Определенно, Сэм начинал ему нравиться. Но девушка не сдавалась.
— Как я смогу уехать, когда нужна тебе? Нет-нет, Сэм, так легко ты от меня не отделаешься. Пока ты окончательно не поправишься, я останусь в Коулфилде. И хватит делить деньги на твои и на мои! Даже слышать ничего не хочу! Все мое — и твое тоже. Нет, все-таки надо продать акции сейчас. Тогда наше «Солнышко» засияет, как прежде. Уж я постараюсь, чтобы от туристов отбою не было.
В глазах Сэма Гордон заметил сожаление. Отлично! Старику, похоже, до смерти не хочется такой беспокойной жизни, какую ему обещает барменша. А вообще, кто она ему? То, что не просто барменша, ясно как Божий день. Он достаточно стар, вполне может приходиться ей и дедушкой. А вдруг?.. Мысль, что они любовники, показалась Гордону дикой. Хотя всякое может быть, если постоянно живешь бок о бок, а вокруг — никого.
Но, какими бы ни были их отношения, Гордон надеялся, что нашел в старике союзника.
