Флоран возмущенно уставилась на соперницу.
— Лесли, никакой пробежки не было! Можешь спросить у девчонок, они подтвердят!
— Ты лжешь! Ты такая же лгунья, как твой отец! Он недоплачивает рабочим, а ты зарабатываешь нечестные очки!
Этого Флоран стерпеть не могла! Если бы Лесли упрекала в каких-то грехах ее, это можно было бы стерпеть. Но она задела честь отца. Этого еще не хватало!
Кровь ударила в лицо Флоран, ладони затвердели.
— Что ты сказала?! Повтори!
— Ты такая же обманщица, как и твой отец! Вы только прикрываетесь именем Христа! — продолжала кричать Лесли.
Ах так! Флоран вскинула руку и с размаху ударила Лесли по лицу.
Шп-о-ок! Хлесткая пощечина, многократно усиленная эхом, разнеслась по залу. Судья, объяснявший девчонкам из команды противниц правила игры, выскочил на площадку и рысью помчался к ним.
И вовремя. Лесли, веснушчато-белое лицо которой залил алый след пятерни, приняла боксерскую стойку и с диким ревом пошла на Флоран. Девчонки завизжали, некоторые, особо чувствительные, чтобы не видеть смертоубийства в стенах католического колледжа, бросились к выходу.
А Флоран, напротив, стало весело. Она тут же вспомнила уроки отца, которые он давал ей в те времена, когда еще она жила в родительском доме. Флоран вскинула руки к подбородку в стиле популярного боксера Джона Дадди и приготовилась отбивать атаки рыжей верзилы.
К счастью, бой не состоялся. Когда между соперницами оставалось не более метра, между ними гранитной глыбой встал наставник клана отец Климент.
Бывший полицейский знал толк в потасовках, в том числе и в разборках разъяренных девиц. Он оттеснил плечом Лесли и, повернувшись к ней лицом, сказал что-то такое, отчего руки Лесли мгновенно обвисли, как два внезапно перерезанных каната.
Откуда здесь взялся отец Климент, было не понятно. По-видимому, он обладал нюхом на всевозможные конфликты.
Лесли виновато смотрела на отца Климента, ее губы дрожали, кривясь в жалкой гримасе. Она заплакала. Глядя на нее, зарыдала и Флоран.
Когда отец Климент повернулся к ней, Флоран уже ничего не видела перед собой, кроме радуги соленых безостановочных слез. Судья, приобняв Лесли за плечи, повел ее к выходу из зала. А отец Климент принялся успокаивать Флоран.
Он между делом распустил девчонок, проводил их к выходу. И вернулся к Флоран.
Она стояла у забранного сеткой окна, глядя на падавший снег. Слезы текли по лицу. Внезапная злость, вызванная оскорблением, уже прошла. Теперь Флоран испытывала стыд — глубокий, пронизывающий насквозь от макушки до пят.
