Об этом ей рассказывал отец. Она подумала о нем, одиноком в своих Тулиголовах. Он ждет ее с нетерпением домой, а какую радость принесет она?
Иванна вышла из парка и пересекла улицу Мицкевича. С площади Святого Юра вела дорога к триумфальной арке. украшенной короной, сплетенной из терниев. Под ней проходили прихожане в собор и на поклон к митрополиту.
У самого входа под арку она вынуждена была посторониться. Сверху, с подворья, на фиакрах еще старого иистрийского образца, выкатила свадьба. Сияющая новобрачная в белой фате и такой же самодовольный пьяноватый жених с белым восковым флёрдоранжем в петлице Черного глянцевитого пиджака ехали в первом фиакре. За свадебной парой следовали шаферы, разнаряженные дружки. родные и друзья жениха и невесты.
«Неужели и у меня остался теперь только этот путь вместо большой дороги в настоящую, интересную жизнь?»
Пропустив кавалькаду, Иванна поднялась медленными шажками по выщербленным ступенькам на крыльцо собора. Под его высокими холодными сводами было тихо и пустынно. Отовсюду на Иванну глядели кроткими, поблекшими глазами изображения митрополитов, которые некогда правили здесь, доносились приглушенные и деловитые голоса священнослужителей, по-видимому деливших выручку. Пахло елеем и потушенными свечами.
Иванна зашла в притвор и остановилась перед алтарем с чудотворной, как это утверждали хозяева храма, иконой Теребовельской божьей матери, девы Марии. Девушка опустилась на колени. Тусклые отблески горящих свечей озарили ее лицо, обращенное к богоматери.
Эта униатская мадонна, по преданию, ходила в солнечных ризах по оборонным стенам старинной Теребовли, когда княжью твердыню осаждали татары и турки. Она отклоняла в сторону вражьи пули, а позднее, в другие времена, даже смягчила сердце шведского генерала Штембека, который отказался от половины им самим наложенной на город контрибуции. Теперь она смотрела с высоты алтаря на распластавшуюся перед ней Иванну, не подозревающую вовсе, кто стал подлинной причиной ее несчастья.
— Царица неба и земли, дева пречистая,— шептала девушка,— матерь божья, заступница наша, я никогда не откажусь ни от бога, ни от тебя! Но почему люди так несправедливы? Разве я отверженная или прокаженная? Чем я хуже других?
Глухие рыданья то и дело прерывали молитву Иванны. Крупные слезы скатывались из ее глаз по смуглым, загорелым щекам и падали на пыльный, истертый ногами прихожан каменный холодный пол собора святого Юра.
