Хоть задание и небольшое, но боевое, настоящее. Савченко похлопал по бокам и карманам Сергея: не звякнет что-нибудь, не загремит? Старший сержант беспокоился за жизнь своего разведчика, желал ему удачи. У Сергея с собой автомат, две гранаты, а в карманах нет ничего, кроме хлеба и кусочка сала.
Все эти дни Сергея терпеливо обучали, и опять он услышал добрые слова от мрачного на вид рязанца Костромина: «Молодец, сибиряк, быстро схватываешь. Другой бы долго тут крутился». Правда, на занятиях Сергею никак не хватало сил, чтобы побороть Уразбахтина, не смог он молниеносно и ловко, как Ефремов, обезоружить посмеивавшегося Скульского и даже вихрастого, совсем не сильного Малышко. Но многому другому не придется товарищам учить его.
Вот и бугор, кусты ивняка. Стараясь не задеть маскхалатом за ветви, часто останавливаясь и прислушиваясь, Сергей продвинулся мимо зарослей и стал сползать с бугра. Руки вошли в жидкую грязь, нащупали кочки. Но и здесь прополз он бесшумно. Попалась неглубокая канава, по которой струилась вода. На ощупь разведчик определил, что она была проделана давно, наверное еще в мирное время, для осушения заболоченного участка. Сергей хотел привстать и перейти канаву, но вдруг замер. Он ясно услышал чьи-то шаги, а потом слева чуть звякнула, зашелестела проволока. Кто-то шел к нашим позициям.
Засветилась далекая ракета, и разведчик увидел силуэт. Низко пригнувшись, к нашим позициям шел человек. Наверное, Кореньков возвращается. Захотелось кашлянуть, позвать его к себе, окликнуть. Человек выпрямился, чавкая по воде тяжелой обувью, прошел мимо, поднялся на бугор и уверенно направился вправо, к кусту, похожему на колокол. Вот он остановился и что-то тихо сказал по-немецки.
Какая-то истома разлилась по всему телу разведчика, словно свинцом налились ноги. С трудом он подавил желание достать из кармана гранату, метнуть ее, открыть огонь из автомата. Двое о чем-то тихо говорили, потом послышались глубокий вздох уставшего человека, шорох, шаги и едва уловимое шелестящее позванивание проволоки.
Разведчик понял, что один человек ушел, а другой остался у куста, вспомнил, что сейчас должно быть ровно три часа. «Смена», — догадался он. Наверное, немцы установили здесь пулемет. Или снайпер окопался? Может, пока темно, отползти вниз по канаве, повернуть к своим и сообщить командиру взвода? А если гитлеровец услышит? Он откроет огонь или насторожится, покинет позицию, уползет. Лучше подождать, послушать. Наверное, немец уйдет на рассвете, и тогда короткой очередью можно сразить его, забрать документы и оружие. А если он останется на весь день? Ничего. Можно будет в любой момент уничтожить его гранатой.
