— Немцы зовут моих солдат «зелеными призраками». Боятся их. И у тебя есть все, чтобы стать разведчиком.
Сергею казалось, что в разведку берут отчаянных людей, ни во что не ставящих свою жизнь, не дорожащих ею. Кто же еще может ходить в самое логово врага, где каждый метр земли просматривается, где горстку людей подстерегают минные поля, где путь преграждают ряды колючей проволоки, блиндажи, траншеи… Были в его роте солдаты, которые, узнав, что разведчики куда-то ушли, скептически говорили:
— За своей смертью отправились.
Да, разведчики 875-го полка редко возвращались из поисков без жертв, без ран. Молодым солдатам зачитали однажды приказ об отдаче под суд командира отделения разведчиков. Дважды он выходил выполнять боевой приказ и дважды докладывал, что передний край обороны противника пройти невозможно, что на каждом шагу отделение встречало минные поля и патрули. В третий раз вслед за этим отделением послали другое. Оказалось, что разведчики даже не пытались переходить линию фронта. Замаскировавшись, они лежали на нейтральной полосе. За обман и трусость строго наказали командира отделения разведчиков.
— Это не разведчики, — нахмурился Ефремов. — Это были совершенно случайные люди в нашем деле. Таким всегда кажется, что нельзя пройти, что они обязательно погибнут. Нет, Сергей, наши разведчики не такие. Говоришь, немецкие лыжники новобранца у вас украли? Подумаешь, подвиг!.. Нетрудно взять в плен человека, который только что прибыл на фронт и никогда не держал в руках винтовку. Его можно было и не связывать, а забить в рот кляп, чтобы не кричал, и вести. А вот среди белого дня преодолеть минные поля, перерезать проволочные заграждения, все разузнать, выведать, бесшумно схватить немецкого офицера, а потом без единой раны вернуться домой — это не всякий сумеет. А в нашем взводе такое бывало. Но разведчики тоже очень любят жизнь, они и воюют за право на хорошую жизнь.
Старшина обводил взглядом белые больничные стены, в его серых сумрачных глазах появлялись искорки.
— Скорее бы вернуться к товарищам, рассказать, как было плохо без них… Слышал, Сергей? Наши сейчас наступают. А разведчики идут впереди, прокладывают пути. Все время впереди… Нам надо далеко-далеко шагать. Пойдешь, Сергей, со мной?
— Пойду, товарищ старшина.
Торжок иногда сильно бомбили, но Ефремов никогда не спускался в подвальное помещение, куда на время воздушных тревог переводили «ходячих» раненых. Старшина подходил к дребезжащим, позванивающим окнам, смотрел в небо, где кружили «юнкерсы», на берег речки, где совсем недалеко от госпиталя стояла зенитная батарея, и внимательно следил за происходящим. Однажды он подозвал Сергея к окну.
