— Один?! — Халар Зим оставался совершенно спокойным до последних двух слов.
— Так написано, — она повернула полоску ткани к свету, чтобы отцу были видны строчки.
Халар Зим подался вперед, упершись локтями в колени и кулаками в подбородок. В глазах впервые появилась острота, словно он стряхнул с себя грезы.
— Приходи один… Значит, у нее появился защитника. Не монах, а новое действующее лицо. Ремо, должно быть, сказал ему о ее ценности, хотя в письме нет ни слова о выкупе. Кто он? Какой-нибудь гирканский собрат по вере поспешил бы спрятать девчонку подальше и оставил бы в назидание привязанный к дереву труп Ремо. Если же это были убийцы Маливы, тогда они сначала убили бы ее, напав затем на нас в попытке разбить маску…
— Распорядись остановить корабль, — обратился воитель к Укафе. — Я хочу осмотреть место, откуда сбросили камень.
— Как пожелает господин, — склонил голову в поклоне кушит.
— А ты, дочь, готовься. То, что мы найдем, будет интересно.
— Отец?
— Некий очень глупый человек ввязался в игру, достойную богов, — глаза Халар Зима сузились. — Смелый шаг, но далеко не безболезненный и, главное, последний в жизни.
* * *
Искоса поглядывая на варвара, Тамара решилась в последний раз переубедить его.
— Я уже высказала тебе, Конан, насчет твоего блестящего плана. По моему разумению, нужно направить Халар Зима в Шайпур, а самим ехать в Гирканию. У нас прекрасные лошади и до следующего полнолуния мы будем на месте. Монахи не богаты, но они щедро отблагодарят тебя.
— Я не так прост, как тебе кажется. Если б мне хотелось золота, то можно было бы заключить выгодную сделку с Халар Зимом и избавить себя от долгой поездки в компании болтливого попутчика.
— Только придет ли он на заставу в одиночку, предугадать ты не можешь, — процедила Тамара. — Если вообще в состоянии…
Киммериец молча одарил ее горячим взглядом.
— Э… прошу прощения… Однако, даже убив главного врага, ты не рассеешь его банду. Видел бы ты войско, идущее с ним.
— Прихвостни меня не заботят, — мотнул головой Конан, — хотя за двумя из них числится старый должок. Они трусы, которые становятся храбрецами в тени хозяина. Их мужество улетучится со смертью повелителя. Мой долг остановить его.
— Ты способен это сделать, убив меня, — девушка прижала ладонь к груди.
Конан натянул узду и ответил резко:
— Цивилизованный человек, возможно, рассмотрел бы подобный вариант. Мне без разницы, являешься ты или нет последним человеком из рода ахеронских владык. Пусть это волнует Халар Зима. Когда я раскрою ему череп и вырежу сердце, когда я уничтожу проклятую маску… тогда все закончится.
