Вечер провели на кухне. О чем-то говорили, что-то ели, наводили порядок на полках. Дональд делал вид, что старается, но половина банок была поставлена вверх ногами.
Три раза звонили в дверь, но каждый раз не так, как мы договаривались с полицией. Телефонная трубка была снята. Соседи предлагали помощь, но Дональд отказался. Его пугала перспектива общения с кем-то, кроме меня и Фроста.
— Почему они не уходят? — спросил измученно после третьего звонка.
— Сразу уйдут, если поговорят с тобой.
Устало покачал головой:
— Просто не могу.
Чувство было такое, что мы живем в осажденной крепости.
Наконец пошли наверх спать. Дональду вряд ли удастся сегодня заснуть, как и в предыдущую ночь. Полицейский врач оставил какие-то убойные таблетки, но он наотрез отказался от них.
— Нет, Чарльз. У меня будет чувство, что предал ее… увильнул, думал только о себе, а не о том, как ужасно было ей… и никого… никого рядом…
Я тоже покачал головой.
— Знаешь, пожалуй, буду спать один. Не возражаешь? — смущенно сказал он.
— Конечно, нет.
Ты постели себе в другой комнате.
— Да-да.
Он раскрыл шкаф, где хранилось постельное белье. — Сможешь сам найти, что надо?
О чем речь…
Дон обернулся и почти с изумлением посмотрел на пустую стену.
— Они забрали Маннингса.
— Кого?
— Мы купили его картину в Австралии. Она висела тут… Хотел, чтобы ты посмотрел на нее. Поэтому и попросил приехать.
— Как жалко.
— Все, все пропало.
Неутомимый, неприступный Фрост объявился утром в воскресенье. Я открыл дверь по условному сигналу, и он прошел на кухню, где мы с Дональдом, кажется, прочно обосновались. Подвинул ему табуретку, и он, усаживаясь, вытянулся, чтобы не затекла спина.
— У меня есть две новости, которые вас, возможно, заинтересуют, — сказал инспектор в высшей степени официально. Несмотря на то, что дом был обследован самым тщательным образом, не удалось найти отпечатков пальцев посторонних лиц.
— А вы надеялись их найти? — спросил я.
Стрельнул глазами в мою сторону.
— Нет, сэр. Профессиональные грабители всегда работают в перчатках.
Дон с серым лицом терпеливо ждал, что еще ему скажут. Теперь для него ничто в жизни не имеет большого значения, подумалось мне.
— Второе, — продолжал Фрост. — Наше расследование в окрестностях показало: у входной двери дома в пятницу — в начале дня — стоял мебельный фургон.
Дон смотрел безучастно.
— Темного цвета и пыльный.
— А-а, — бессмысленно сказал брат.
Фрост вздохнул.
— Что вам известно о бронзовой статуэтке лошади, сэр? Поднявшейся на дыбы?
