за радость власть подкузьмить.
— Агентуры по деревням у вас, следовательно, нет?
— Если бы вы, господин Лыков, знали мой годовой бюджет на осведомительную работу — не спрашивали бы.
— Рублей триста?
— Восемьдесят девять рублей четырнадцать копеек.
— Да… Но продолжайте. То есть вы полагаете, что эти лихие люди вполне могут поставить нам маньяка. Так?
— Так. Больше половины населения уезда — сектаторы. Зимой им всем требуются работники, дешевые и безотказные: лес валить и свозить к речкам. Таких они не выдадут, даже если что-то и заметят. Выгонят лишь из дому, а нам ни слова.
— А если маньяк из них, из местных?
— Тем более не скажут. Отдадут в скит или монастырь тайный на исправление. А то просто под лед спустят. Лишь бы не было огласки — на все готовы.
— Уголовные в городе есть?
— Не в городе, но где-то в уезде сидит шайка блиноделов[33]. Гонят четвертные билеты дрянного качества, почему и отсылают их только в Туркестан. Еще целковики точат из дерева, облачают в белую латунь и пихают калмыкам, черкесам и прочим нерусским.
— А где именно производят?
— Полагаю, что в Урене. Это значительное село за Ветлугой, целиком беспоповское. Но точными сведениями не располагаю — сектаторы скрытный народ.
— Блиноделы детей душить не станут. Нет ли кого посерьезнее?
— Шайка гайменников, числом шестеро или семеро. Главарем у них Челдон.
— Челдонов четверо: Мишка московский, Петька елизаветпольский, Герасим, но он сейчас сидит, и еще Гаврила из Мезени. Который у вас?
Тут Щукин впервые поглядел на Алексея с интересом:
— Не могу знать. Нашему больше тридцати годов, волосы и борода русые…
— На левой щеке родимое пятно в форме треугольника. Так?
— Точно так.
— Гаврила. Сукин сын, этот худший из всех. Как он у вас-то оказался?
— Помощника себе взял из варнавинских, Ваньку Перекрестова. Вот и приткнулись они где-то в уезде.
— Плохая новость. Тварь, каких мало, этот Челдон. Хитрый. Четыре убийства в Москве. На самом деле больше, но доказано лишь четыре. Объявлен в циркулярный розыск еще два года назад. Осенью его прижали в Первопрестольной, и он бежал. У вас, значит, объявился! И чего же вы с Бекорюковым терпите? Это уж не горчишник!
— Сами сказали, что хитрый! Где живет, установить не удается. Даже мне. Иногда по ночам появляется в кузнице Снеткова, в самом низу Красницкой дороги. Снетков здешний притонодержатель, очень вредный. Змеиное сало, щучья кровь… Дважды я его брал, и оба раза выпускали «с полным почтением»
