Возле нее стояло кресло, большое комфортабельное кресло, рядом со столом, на котором она велела приготовить коньяк, виски и несколько сандвичей.
Луиза доложила о приезде Скарделя. Он вошел и с любезной улыбкой наклонился над рукой Лайлы.
Она подняла на него свои прекрасные печальные глаза и коснулась его руки:
— Дорогой, милый мистер Скардель, я получила устрашающее письмо Хюго.
— Устрашающее? — спросил Скардель, тихонько освобождая руку и садясь в глубокое кресло.
— Да, это так, но я ничего не скажу больше, пока вы не подкрепитесь сандвичами и коньяком после длинного дня утомительной работы.
— Вы очень внимательны, — сказал Скардель. Он смешал виски с содовой водой и взял сандвич. — А теперь говорите, в чем дело, — попросил он.
— Еще нет, — возразила Лайла. — Вы должны выкурить сигару — вот коробка — и удобно усесться в кресле, — только тогда я открою вам свою душу.
— Как вы уютно устроились, — сказал Скардель.
— Мне было нелегко отказаться от большого дома и поместиться в нескольких комнатах. Все тяжелые потери имеют также и материальную сторону. Я надеюсь, что вы не станете считать меня легкомысленной за эти слова.
Скардель взял сигару. Он не отвечал ей — он просто ждал. Его лицо выражало приятную улыбку, но насмешливые глаза не улыбались.
Тогда Лайла начала свой рассказ, сопровождая его искренними слезами. Она была потрясена тем, что ее поведение было превратно понято, и клялась в своей полнейшей невиновности.
— Я была всегда верна Хюго, мистер Скардель. А скажите, это изменение в завещании имеет законную силу?
Тогда заговорил Скардель.
— К сожалению, да. Я захватил с собой копию завещания, так как считал возможным, что вы зададите мне какой-нибудь вопрос о нем. Он вынул бумагу и держал ее в руке. Голос Лайлы сделался резким.
— Вы хотите сказать, что если желание Хюго не будет исполнено, то я лишусь всего моего дохода за исключением шестисот фунтов.
— Если вы не выйдете замуж за Робина Вейна в течение двух ближайших месяцев, ваш доход будет сведен к шестистам фунтам. Что ж, это вполне приличный доход. Когда я женился, мы имели только триста фунтов. Жена моя и я считали, что шестьсот — это целое богатство, — серьезно проговорил Скардель.
Лайла резко поднялась с кушетки, разметав складки шифонового платья и распространяя аромат духов.
— Это чудовищно, это ужасно, это низко! — воскликнула она. — Подобный поступок мог совершить только Хюго!
Скардель поднялся. Прием Лайлы не оказал на него никакого впечатления. Теперь, услыхав, как она отзывается о Гревиле, он решил изменить свой любезный тон.
