Он обнаружил, что Робин боялся или ненавидел женщин.
— Посмотрим, посмотрим, — молча издевался Каллос, прижав желтый палец к своему ястребиному носу. Он надел широкополое сомбреро, пестрый галстук, сверкающий медными украшениями кожаный пояс, рукавички и поехал верхом в Салтандар, расположенный поблизости города, в большом кафе которого мужчины, живущие во всей округе, проводили воскресные дни.
Каллос побеседовал с Коридой, испанской танцовщицей, отличающейся жгучим темпераментом и красотой. Корида выслушала коварный план Каллоса, и они обсудили сроки его выполнения. Наконец, выманив у него достаточное количество денег, Корида небрежно обещала обдумать его предложение.
— Быть может, он поставит меня в смешное положение, — заявила она. — Я должна прежде взглянуть на него.
— Нет, нет, вы ошибаетесь, — воскликнул Каллос, теряя терпение. — Его внешность даже можно назвать красивой, с точки зрения англичан. Он высок, строен, чистоплотен, как девушка, у него светлые волосы и странный взгляд — вы поймете, что я хочу сказать, когда сами увидите его. Одевается, конечно, по английской моде.
— Кто он такой? — спросила Корида.
Каллос с таинственным видом приложил палец к губам и покачал головой.
Корида выпустила дым от папиросы прямо ему в лицо и сказала решительно:
— Пока не ответите на мой вопрос, я ничего не могу сделать. А те несколько песет, которые вы дали мне, оставлю себе, как плату за даром потраченное время.
Каллос криво улыбнулся. Он знал, что Корида не уступит, пока он не расскажет правду; деньги окажутся выброшенными на ветер, а Робин будет продолжать вести себя по-прежнему заносчиво, роняя этим престиж Каллоса среди остальных рабочих.
Проклиная всех женщин вообще, а Кориду в частности, он натянуто улыбнулся и сказал:
— Разве можно от вас что-нибудь скрыть?
— В таком случае, говорите скорее, — был ответ, — и одну правду, так как я знаю, что вы охотнее солжете.
Каллос театральным жестом прикрыл дверь, оглянулся кругом и подсел поближе к Кориде.
— Голубка моя, поклянитесь сохранить эту тайну. То, что я расскажу, предназначено только для ваших ушей.
— Хорошо, — произнесла Корида, пуская ему прямо в лицо кольца дыма и думая о том, какой он надоедливый человек и сколько употребляет скверного бриллиантина для волос. — Хорошо, но говорите скорее, черт возьми!
Каллос придвинул еще ближе свой стул и начал шептать о том, что ему было известно о Робине. Корида прищурила черные глаза, обрамленные удивительно длинными ресницами, и посмотрела на него.
