…Однажды, через два года после их свадьбы, Лайла пришла к нему и сообщила с отчаяньем о том, что, кажется, ждет ребенка. Ее пугали боли, опасность родов и риск испортить свою фигуру.
«И я любил ее», — сказал себе Гревиль.
Голос Тревора вернул его к действительности.
— Вы плохо выглядите, сэр, — сказал Тревор голосом, полным беспокойства. — Вы слишком много работаете. Поедемте завтра к нам за город. Отец поручил мне пригласить вас, но не настаивать, если вы откажетесь от его приглашения. Но я настаиваю, поедемте, сэр. Вы отдохнете немного. У нас будут только Сесили, Гай, мать и отец.
Внезапная светлая улыбка озарила лицо Гревиля.
— Мне хочется исполнить вашу просьбу, но я не могу. Что же касается ответа, который я должен дать…
Он быстро продиктовал несколько фраз. Работа была скоро закончена.
— Теперь отправляйтесь, — сказал Гревиль. — Где собираются сегодня вечером все ваши друзья?
— Кажется, в посольстве, — отвечал Тревор.
— Валери тоже будет там, — произнес Гревиль задумчиво и заметил, как лицо Тревора залилось пунцовой краской. Гревиль кивнул ему на прощанье и добавил:
— Веселитесь, мой друг.
Когда Тревор закрыл за собой дверь, Гревиль снял телефонную трубку и вызвал Скарделя, своего поверенного.
— Скардель, может быть, вы заедете ко мне еще сегодня?
Он учился со Скарделем в одной школе. Тот ответил ему дружеским тоном:
— Конечно. Я попрошу одного из моих мальчиков подвезти меня и буду у вас через десять минут.
Все люди, с которыми ему приходилось сталкиваться сегодня ночью, были окружены близкими и родными. Только он одинок.
Через короткое время к дому подъехал экипаж, и Гревиль услыхал чей-то голос:
— Прощайте, отец. Я заеду за вами позже.
И низкий голос Скарделя отвечал:
— Не нужно, я найду такси. Не беспокойтесь, мой милый. Спокойной ночи.
Лакей доложил о Скарделе. Это был высокий худой человек, с серьезными глазами и насмешливым ртом. Он любезно приветствовал Гревиля:
— Добрый вечер, Хюго!
Они закурили сигары и выпили по рюмке коньяку.
— Я хочу изменить свое завещание и надеюсь, что вы оформите мои распоряжения завтра же, — тихо сказал Гревиль. — Вот вам краткая запись всех изменений, которую я составил.
Он отпер ящик письменного стола и вынул из него несколько исписанных листков.
— Прочтите, пожалуйста.
Скардель притушил сигару и нагнулся над бумагами. Когда он кончил чтение и поднял глаза, Гревиль увидел в них огорчение и испуг. Скардель молчал в течение некоторого времени, но видя, что Хюго тоже не заговаривает, сказал:
