Такова была ситуация, когда принц и Бэкингем решили переодетыми отправиться в Испанию. Яков писал о них благоглупости: «Милые мальчики и отважные рыцари, достойные быть увековеченными в новых романах». Если рассматривать этот поступок не как политический акт, но с точки зрения человеческого поведения, получается действительно романтическое и необычное событие. Доселе только в сказках принц отправлялся завоевывать любовь принцессы; в реальной жизни он без всякого энтузиазма принимал невесту, выбранную для него министерством иностранных дел, и иногда не видел свою суженую до самого дня венчания. Из этого правила редко бывали исключения, но, как ни странно, одно из них случилось в семье Стюартов меньше чем за век до Карла, когда Яков V Шотландский отправился в Париж инкогнито, чтобы посмотреть на вероятную невесту. Хотя он считал свою маскировку абсолютной и ходил за покупками на рынки, мы знаем, что «каждый извозчик указывал на него пальцем: “Вон король Шотландии!”» Возможно, для другого Стюарта это стало прецедентом, побудившим его отправиться в Мадрид.
Когда граф Бристольский пришел в себя от замешательства, он понял: единственное, что можно сделать, — это объявить о прибытии принца к испанскому двору. Он знал, что в Мадриде секрет не продержится и дня. Прибытие принца Уэльского вызвало ужас — такого не случалось за всю историю Испании. Неслыханное дело, чтобы к инфанте отнеслись как к обычной женщине, и граф-герцог Оливарес, премьер-министр Испании, всю ночь обдумывал возможные действия. Говорят, когда Филипп IV услышал новость, он как раз собирался отойти ко сну. Король подошел к распятию в изголовье постели и, поцеловав ноги Христа, воскликнул, что даже папа не заставит его согласиться выдать сестру замуж за еретика. Но на публике следовало держать лицо, и когда о прибытии принца было объявлено в Мадриде, толпы обезумели от радости, уверовав, что принц Уэльский явился в Испанию, чтобы стать добрым католиком, и что там, где проиграла Армада, победят свадебные колокола.
Принц, видимо, находился в таком эмоциональном напряжении, что не мог дождаться встречи с инфантой. Его пришлось убеждать, что ничего нельзя делать вне жестких рамок испанского этикета и с официальной точки зрения его пока еще нет в Мадриде! Перво-наперво следовало назначить встречу Бэкингема и Оливареса, а затем принца и Филиппа. Обговорили любопытную имитацию случайной встречи. Решили, что Бэкингем и Оливарес съедутся в назначенное время, их кареты должны остановиться одновременно, тогда премьер-министры выйдут из карет на середину улицы и обменяются любезностями. Вечером следующего дня зеваки и все прочие на берегах Мансанаpeca, под старым алькасаром, видели, как огромная золоченая карета первого министра, влекомая шестью мулами в роскошной сбруе и сопровождаемая толпами пажей и лакеев, ездила взад и вперед, пока с другой стороны не появилась карета английского посла, в которой сидели граф Бристольский и герцог Бэкингем.
