— И при всем том ты не знала, что моя квартира продается? Не видела, как перевозят мои вещи?
— Видишь ли, на следующее же утро после того, как мы расстались, я уехала в Лондон. А оттуда в Бирмингем, к родителям. В общем и целом я отсутствовала два месяца. А когда вернулась, узнала, что квартиру ты продал, бизнес закрыл… Кстати, только что вспомнила! Ведь в тот день, пятнадцатого апреля, мы встретились для того, чтобы отметить какую-то твою удачную сделку. Очень удачную. — Неожиданно Сандра нахмурилась. — Да, но что случилось с чертежами? Ведь ты спроектировал какое-то особенное здание.
Она увидела, как дернулось адамово яблоко на шее Мартина. На миг он плотно сжал губы, но потом изобразил нарочито беззаботную улыбку, которая, впрочем, совершенно не затронула его глаз.
Сандра мысленно выругалась. Ведь Мартин ничего не помнит. И мысль об этом наверняка каждый раз доставляет ему боль.
Она отвела взгляд в сторону, вспоминая тот вечер. Он был тогда таким радостным, возбужденным. Просто сиял от счастья. Если бы он любил танцевать, они с Сандрой наверняка закружились бы в вальсе. Но так как Мартин не принадлежал к категории любителей подвигаться под музыку, то все кончилось бурным сексом на ковре в гостиной его квартиры.
Эта картина необыкновенно ярко предстала перед внутренним взором Сандры, и она почувствовала прилив желания.
Да-да, так и было! Как только закрылась дверь за курьером, унесшим с собой чертежи, которые должны были сделать Мартина миллионером, тот сорвал с Сандры одежду и принялся покрывать поцелуями с головы до ног.
Она смеялась, восторженно взвизгивала и в конце концов отдала Мартину все бразды правления, позволив делать все, что он только пожелает. Разумеется, ей даже в голову не могло прийти, что это их последняя ночь.
Тогда Мартин не пропустил ни единого уголка ее тела, к каждому прикоснулся губами. Но не медленно, словно смакуя, а лихорадочно, жарко, обжигающе. Он весь горел желанием.
Вспоминая его пылкие поцелуи, Сандра почувствовала, как напрягаются ее соски под тонким трикотажем топа, как проступает на щеках румянец. Бедра Сандры непроизвольно сжались — она словно наяву ощутила, как Мартин входит в нее, как текут минуты непередаваемого наслаждения и как затем будто некая волна возносит ее к вершинам блаженства.
— Может, нам лучше зайти в дом? — предложил Мартин. — У тебя такой вид… Словом, тебе наверняка не помешал бы сейчас стаканчик знаменитого лимонада моей тетушки.
