Джин метнула на него яростный взгляд, но промолчала.
— Я хотел тебе кое-что сказать, — осторожно продолжал он. — По поводу твоей квартиры. Я разговаривал с Джимом, но…
— Но он выкинул меня на улицу, — закончила за него Джин.
— Вроде того. Он обещал оставить тебя там до Нового года, но потом, похоже, собирается отдать эту квартиру новой официантке.
Джин ничуть не удивилась. Хозяин всегда вел себя по отношению к ней порядочно, но его нельзя было назвать способным на сострадание.
— Что ты собираешься делать? — прервал ее размышления Ланс.
Она раздраженно взглянула на него. Неужели он считает, что она попросит его о милости?
— Собираюсь вернуться домой.
— В Англию?
— Да, там ведь живет сестра моего отца.
— Та самая, которой ты не хотела сообщать о несчастном случае? — протянул Ланс.
— Я просто не хотела ее беспокоить, — хриплым голосом произнесла Джин.
— Ну что ж… Давай я позвоню ей, чтобы она встретила тебя в аэропорту, — предложил Ланс.
— Я сама доберусь, — буркнула она.
— В кресле-качалке или на костылях?
— Возьму такси, — отрезала Джин.
— Это обойдется тебе в кругленькую сумму, — безжалостно возразил Ланс. — Кстати, Джим сказал, что ты можешь не беспокоиться насчет квартирной платы. Он вычтет это из твоего жалованья.
Джин с гневом посмотрела на него. Он знал, что ей негде жить, а денег нет даже на билет.
— Ладно, можешь не беспокоиться, я не собираюсь жить в твоем доме, — огрызнулась она.
— А кто тебя приглашал? — удивился Ланс.
— Твой отец. Он был здесь раньше.
— Черт… — едва слышно пробормотал он.
— Я остановлюсь где угодно, только не в твоем доме, — продолжала бушевать Джин.
— Кто кого теперь оскорбляет? — спросил Ланс. — Кстати, это дом моего отца, а не мой.
Он взглянул на ногу девушки в гипсе, и его голос стал резче:
— Если ты не собираешься принять приглашение отца, то каким образом намерена остаться в колледже?
Джин промолчала, потому что не знала, что сказать. Семья Диллонов была ее единственной надеждой, но как же она ненавидела сейчас этого мужчину!
— Я и не хотела там оставаться, — солгала она.
— Ну конечно! Да ты только об этом и думаешь, — грубо возразил он и, не дав возможности поспорить, бросил: — Я заберу тебя в пятницу.
Джин смотрела ему вслед и не могла успокоиться, обуреваемая противоречивыми эмоциями. Ей стоило бы быть ему благодарной, но ничего похожего на благодарность она не испытывала.
Несколько минут спустя в палату вернулась Молли и попыталась вытянуть из Джин, что тут без нее происходило. Не преуспев в расспросах, она, было, принялась за обычную болтовню о своих многочисленных победах, но не выдержала и прямо спросила:
