Вот так решалась в своё время судьба пацанов, так принимались самые ответственные решения.
И всё-таки я не жалею о своём выборе. Пусть я полетал не столько, сколько полетали другие в горизонтальном полёте да блинчиком, но я получил наслаждения от полёта, наверное, всё-таки больше.
* * *
Дальше началось Батайское военное авиационное училище имени Героя Советского Союза лётчика-истребителя Серова.
Осень 1952 года.
Громадный плац училища.
Мы — вчерашние курсанты аэроклубов, ныне уже пилоты, томимся в строю под жарким южным осенним солнцем. Дома уже осенние дожди, а здесь — жара. Непривычно как-то.
Позади выбор училища, страхи, что не примут по возрасту, — в армию ведь берут с 18 лет, — военкомат, проводы и слёзы матерей, пирожки и пир горой в поезде, скука и серость накопителя, дотошные врачи. Крутили нас врачи долго: понаехало нас — по 10 человек на место, так что было из кого выбирать. Не прошедших в истребители тут же отправляли в бомберы.
Для них это была трагедия.
Мы им сочувствовали, но не очень: каждый был занят собой.
Впереди были ещё конкурсные экзамены, а нас было пока что ещё по 6 человек на место. Учебники были на вес золота, каждую свободную минуту — повторение, подготовка к экзамену, решение уравнения на клочке газеты… Слухи ходили самые абсурдные. Главное что интересовало каждого — это количество кандидатов на место. С этим ложились спать и с этим просыпались. Не знаю, откуда эта цифра бралась, но мы её знали буквально на каждые два часа. Экзаменов я, конечно, боялся, но не так как медкомиссии. На экзамене всё понятно: там есть вопрос и ответ. А вот на медицинской комиссии — всё в неизвестности. Откуда тебе знать, что у тебя где внутри и на чём ты можешь залететь.
Конкурсные экзамены я сдал без труда. Сказалась хорошая подготовка в школе. А сколько отсеялось! Сколько хороших ребят не попало в училище! Что поделаешь — конкурс.
Интересная деталь: то ли времена другие тогда были, и нормой считался настоящий, честный конкурс, то ли то, что конкурс был далеко от дома, и училище было закрыто для посторонних, но ни одного болельщика, ни одного родителя, которые толпами нынче осаждают здание учебного заведения, о котором мечтают не столько их дети, сколько родители, там не было.
Не прошедшие просто сами собирали свои чемоданчики, получали документы и со слезами на глазах уезжали автобусом училища на вокзал.
Много уехало.
А мы остались.
Даже как-то не верится.
Такую мясорубку — и прошёл.
