— Я приехал обсудить условия, на которых ты передашь Тео его внука. Тео не против твоего приезда с Тоби. Но если ты решишь продолжить учебу, он поддержит тебя во всех отношениях.
— Ладно, поблагодари его от моего имени и передай: «Спасибо, но нет». Тоби мой брат, и мы вместе останемся в Англии.
— А если Тео решит бороться за опеку?
Зоуи даже не моргнула:
— Я являюсь законным опекуном Тоби и не думаю, что Тео Канеллис рискнет своим добрым именем, пытаясь отобрать у меня брата.
Его взгляд был устремлен на нее.
— Ты уверена?
— Абсолютно. — Для убедительности Зоуи кивнула.
Антон тоже кивнул и оставил тему.
— Тео неплохой человек. — Он изменил тактику. — Жесткий и упертый, иногда просто невозможный, но честный и справедливый. И очень добр с детьми.
— Но он даже пальцем не пошевелил, чтобы прислать хоть кого-нибудь на похороны собственного сына.
— Признайся, — с пылом ответил Антон, — ты разозлилась бы и прогнала этого человека.
— Безвыходная ситуация, что поделаешь, — вздохнула Зоуи.
Малыш протестующе закричал, когда она попыталась отобрать у него бутылочку. Она начала легонько постукивать его по спинке. Полупустая бутылочка со смесью лежала у нее на коленях. С ребенком на руках Зоуи и сама выглядела как дитя, заметил Антон. А он, словно посланник дьявола, пришел отнять малыша у нее — такой холодный, непоколебимый, уверенный в себе.
— Твой дед очень болен. Он не в состоянии прилететь лично.
На какой-то момент ему показалось, будто взгляд Зоуи смягчился.
— Похоже, он был болен все двадцать три года.
— Твой отец…
— Не надо! Не пытайся свалить вину на моего отца. Я даже слушать не стану. Он уже не может защитить себя.
— Извини, — быстро проговорил Антон.
— Не принимаю, — бросила Зоуи, все еще пылая от гнева. Ребенок, видимо, почувствовал настроение сестры и принялся плакать.
Зоуи устроила малыша поудобнее и снова дала ему бутылочку.
Антон наблюдал за ними, как завороженный. У него не было опыта общения с младенцами. Единственное, что он мог сказать наверняка, — малыш был греком. Черные волосики, светло-оливковая кожа, даже требование внимания к собственной персоне — все просто кричало о том, что Тоби — греческий мальчуган.
— Этот ребенок заслуживает самого лучшего в жизни. И ты можешь дать это ему, Зоуи. А лишать его всего из-за собственной вражды к деду — эгоистично и неправильно.
— Почему бы тебе не заткнуться и не уйти?! — воскликнула девушка, и длинные черные ресницы Антона дрогнули от неожиданности.
