— Время есть, — сказал Редан.
— Сколько?
— Два дня. Может быть, три, — бесцветно ответил шаман.
Это хорошо. За три дня команда сможет высадиться на лед и разделать упавшего с неба снежного кита. Мясо, жир, шкуры — и "Сорванцу" добыча, и будет чтопродать потом, в ближайшем из бродячихгородов. Хорошо, что не с пустыми руками вернутся. Да и вообще, встреча с китом — счастливая примета. И плевать, мертв ли небесный тихоход, или жив. Главное — это позитивный подход к жизни.
— Ты уверен? — на всякий случай уточнил Барри. С Реданом нужно быть очень осторожными и немножко параноидальным. Уродливый шаман жил в своей вселенной, по своим законам, и очень удивлялся, что окружающие о них не знают.
— С юга грядет нечто. Но это не Темный.
Капитан настороженно подобрался:
— Что с юга грядет, Редан?
— Не Темный, — скупо проронил шаман и замолчал.
Еще один ледоход? Но они почти на границе с Южным Кругом. Дальше только мертвый почерневший снег и несущая смерть радужная пленка на воде. Кто мог забраться так далеко, что переплюнул Монокля, отчаяннейшего капитана отсюда и до Блуждающего Шпиля, самого северного города-корабля Содружества?
— Это ледоход, Редан? — поинтересовался Монокль.
Лишь единицы возвращались с юга живыми. Чаще всего экипажи, осмелившиеся поспорить с судьбой и заветами предков, просто исчезали. Но иногда на проломившихся сквозь черный лед кораблях, укрытых саваном смерти, попадались уцелевшие. Так сучилось и с Реданом. Его посудина, застрявшая неподалеку от северной границы Круга, была забита гниющими мертвецами, и шаман до сих пор не мог толком сказать, что случилось с командой. Лишь повторял белиберду про плохое место и про то, что там "трещат волосы".
Поживиться на гиблом ледоходе было нечем, и Редан в то путешествие оказался единственной добычей "Сорванца". Весьма ценной, надо сказать, добычей. Потомственный штурман-шаман, с тех пор уже два раза спасший корабль от подъема Темного Бога.
В последний раз он, правда, задержался с предсказанием, и они лишь чудом удрали от повелителя глубин. Монокль до сих пор просыпался в холодном поту от снов, в которых за кормой "Сорванца" трещали взмывающие в небо ледяные глыбы, выброшенные могучим ударом монстра, клацали и рубили воздух гигантские клешни, способные без труда переломить их корабль напополам, и из недр океана поднимался бездумный и жестокий владыка морского мира. — Это ледоход, Монокль, — сказал шаман.
Еще один, значит.
— Спасибо, Редан! — поблагодарил штурмана он и поспешил наверх, на жилую палубу. Где в каютах пахнет благовониями, а не тухлятиной, по чистым трубам бежит горячая вода, а в уютной и теплой кают-компании играют в кости офицеры его команды. Наверху было не так мрачно и уныло, как в обители шамана. Там можно забыть о пожирающей мир зиме и суровых метелях, швыряющихся ледяной крошкой в обшивку корабля.
