Неопределённость жизни приводит к ощущению её метафоричности. Иногда мне кажется — особенно по прошествии многих лет, — что и «скибы» — метафора, и их «монастырь», и «хавии», и «читатель»… И вся моя «поэзия» — метафора того, что со мной случилось в монастыре, моих отношений с Богом и с самим собой… Но когда я дохожу до этих вот слов, только что сказанных: «поэзия — метафора», — я ясно чувствую в них некую тавтологию (правда, двухуровневую). И что это означает? Что другого и быть ничего не может?… Да, нам хотелось бы сделать из метафоры термин, но это, наверное, смешно — в том же смысле, в каком смешно, например, всё, что делают скибы. Они стараются придти к равновесию и сохранять его. Термин как замок замкнутого, очерченного контекста создаёт эту абстракцию (удобную для спекулятивного манипулирования) — абстракцию равновесной системы, внутри себя и для себя переставляющей какие-то фишки. (Кстати, «для себя» — означает и то, что система ни к кому не адресуется, пребывает в самодостаточности.) — Но этого нет. — Есть бесконечное и бесконечно ускоряющееся падение в энергетическом (или информационном) потоке, а его можно адекватно описывать (здесь речь может идти лишь о мгновенной адекватности) только при помощи метафор. Таким образом, поэзия…
Нет, всё, на этом заканчиваю.
Только вот ещё одно напоследок. –
Если поэт ничего не знал,
и однако ж кое-что назвал –
в расслабленьи чувств
или, наоборот, сгоряча, –
не спеши изумляться, старина,
рассуди: не ты ли с ним сообща
сфокусировал дребедень и чушь
в эти имена?
