С завершением уборочных работ шеф решил, что пора отказаться от даровой рабочей силы: она уже не оправдывала затрат на ее содержание. Нам приказали собираться в дорогу. Сборы были невелики, но мы успели напечь лепешек из украденной муки, нагрузив ими свои вещмешки. В подкрепление к двум нашим конвоирам прибыло пополнение, и мы отправились тем же путем обратно в Торунь.
Привезли нас уже не в Форт 17, а в другой лагерь.
Во время нашего отсутствия, Форт 17 настолько переполнился, что немцы организовали новый, пристроив его к большому международному лагерю, находившемуся за Северо-Западной чертой города на правом берегу Вислы. В этом лагере содержались англичане, бельгийцы, поляки, итальянцы, югославы, появились уже и американцы. Все они жили в каменных одноэтажных казармах, в отдельных зонах.
К лагерю наскоро присоединили большую территорию, на которой построили щитовые деревянные бараки. Территория эта, предназначенная для русских военнопленных, отделялась от лагеря союзников узкой, огороженной колючей проволокой полосой, дорогой, заканчивавшейся въездными воротами. С этой дороги открывались ворота в несколько зон русского лагеря.
Жизнь в лагере шла по единому порядку, от утренней раздачи хлеба до отправки на работы. По возвращению с работы направлялись к общей кухне, где раздавалась баланда после долгого движения очереди к раздаточному окну. Баланду выпивали на ходу, пока нас разводили по своим зонам. Лепешки, привезенные из командировки «к бауэру», быстро закончились, быстро истощились накопленные там "килограммы здоровья", и я вскоре вошел в обычное полуголодное состояние. Лагерь был плохо обустроенный, в бараках, где почему-то стояли не привычные нары, а двухэтажные деревянные койки, было холодно, редко расставленные печки, топившиеся брикетами из угольной пыли, плохо согревали продуваемое помещение.
Главная забота обитателей лагеря состояла в том, чтобы при распределении по работам попасть туда, где можно чем-нибудь «поживиться». Утром, после раздачи и съедения хлеба, все работоспособное население лагеря сгонялось через ворота на улицу, смежную с союзниками, выходившую к главным воротам лагеря. Образовавшаяся толпа все время была в движении и толкотне. Нужно было до прихода конвоев занять такую позицию, чтобы вовремя выскочить по вызову на хорошую работу, и уклониться от работы невыгодной, отступив назад и смешавшись с толпой. Когда же приходил конвой, а конвоиров, водивших всегда в определенные места, узнавали, движение толпы приобретало характер свалки. Вмешивались охранники и полицаи, лупили дубинками по спинам и головам, но это помогало мало.
