В беседах с ветеранами корпуса, приехавшими на эту встречу, многое прояснилось. В числе приехавших был Фленов А. Н. - в январе 1944 года он, в то время лейтенант командир взвода дивизионной разведки 17 дивизии руководил группой, осуществившей предварительное скрытное обследование местности. Благодаря полученным им сведениям, дивизия смогла настолько надежно закрепиться на подступах к деревне Беседки, что противнику, несмотря на огромное численное и огневое превосходство, не удалось в ходе многочисленных контратак выбить кавалеристов с занятых ими рубежей. Хотя и наши попытки перерезать магистраль также не имели успеха.
К сожалению, А.Н. Фленова уже нет в живых.
Много лет спустя я прошел вдоль железнодорожного пути между станциями Кацуры и Мышанка: на всем его протяжении сохранились остатки укрепленных позиций, поросшие молодым сосновым лесом, что позволяло представить картину происходивших здесь событий.
До поезда, которым мне нужно было возвращаться в Мозырь, еще оставалось немного времени. Я подошел к остатку железобетонного ДОТ’а, купол с артиллерийской амбразурой испещрен выбоинами от осколков. Вокруг - молодой сосновый лесок. Я прилег на теплую, подогретую августовским солнцем, покрытую ковром опавшей хвои, землю. Поневоле в памяти возникла фронтовая атмосфера военных лет, вокруг зазвучали незабываемые ноющие звуки пуль, завывание летящих мин и оглушительные хлопки разрывов.
Об эпизоде моего последнего боя на берегу реки Припять западнее Мозыря, закончившемся ранением и контузией, я рассказал ранее. Теперь - продолжаю.
Итак, возвращаюсь к 14 января 1944 года. Открыв глаза, я обнаружил себя полусидящим среди каких-то мешков на движущейся повозке. Правая часть головы - сплошная опухоль, глаз заплыл. Все вокруг воспринимается, как какой-то полусон, так как звуки не проникают сквозь шум и туман, окружающий меня. Рядом с повозкой идет здоровенный «амбал», одетый в немецкую форму. Увидев, что я очнулся, он обратился ко мне с каким-то вопросом, но я не услышал и не понял, чего он от меня хочет. На передке повозки спиной ко мне также сидит солдат, одетый в немецкую форму с немецкой винтовкой за спиной.
Стал вслушиваться в себя и осматриваться кругом. Пытаясь принять более удобную позу, почувствовал, что нога, к которой как бы привязаны вериги, не дает мне пошевелиться. В ней ощущается тупая пульсирующая боль. Голова не болит, но как будто набита ватой, звуки окружающей меня жизни сквозь нее не доходят, происходящее вокруг воспринимается как нечто вроде немого кино.
