Она тоже наслаждалась жизнью. Точнее, наслаждалась идеей о жизни.
Ну хорошо, если совсем точно, то она лишь работала над тем, как научиться наслаждаться жизнью. Беда в том, что наслаждаться жизнью в окружающей ее реальности ну никак не получалось.
— Возьмешь маффин?
Форд приласкал ее взглядом.
— Из твоих рук я съем все до крошки.
Она искренне улыбнулась его словам.
— Как будто ты довольствуешься крошкой.
— Если помнишь, без проблем. — Он все еще улыбался, но глаза его стали серьезными и в животе у нее заурчало.
Нахлынули воспоминания — незваные гости.
— Форд…
— Эх, — произнес он очень мягко. — Так ты помнишь мое имя. Начало положено.
Тара толкнула его в мускулистую грудь. Впрочем, она все равно не смогла бы сдвинуть его большое сексуальное тело, даже если б очень постаралась.
Нет, она ничего не забыла, ничего.
— Чего ты хочешь?
— Я подумал, что прошло столько времени… — сказал он смеясь. — Мы могли бы остаться друзьями.
— Друзьями, — повторила она.
— Да. Вежливо общаться, изредка встречаться в обществе. Может быть, даже ходить на свидания.
— Ты всегда был хитрым малым.
Он хочет переспать с ней. Или не переспать, как получится. Ее тело недвусмысленно отреагировало на эти мысли.
— Мы не должны… — Она закрыла глаза, чтобы он не заметил, что она лжет. — Между нами уже не будет тех чувств.
— Нет? — Со следующим ударом сердца она почувствовала движение воздуха, как если бы он придвинулся ближе. Она открыла глаза и не смогла унять дрожь, когда он убрал прядь волос ей за ухо.
Он заметил, конечно, он все заметил — он всегда все замечает, — и губы его растянулись в улыбке, но глаза оставались серьезными.
Со стороны могло показаться, что он прошептал ей что‑то на ухо.
Но он ничего не прошептал.
Он сделал кое‑что похуже. Прикоснулся губами к ее шее, потом к щеке, и пока она всеми силами пыталась подавить в себе стон желания, шепнул:
— Как же ты мне нравишься.
Ее тело задрожало мелкой дрожью, вспоминая давно забытые ощущения.
— Подумай об этом, Тара.
А потом он ушел, оставив ее в том состоянии, когда невозможно сделать что‑либо вразумительное и остается лишь все глубже погружаться в мысли.
Мысли о нем.
