— Что? — Тара потрясла головой, безрезультатно пытаясь скинуть пелену наваждения. — Что? Ты ставишь условие?
— Только одно.
Она подумала, а не оттолкнуть ли его, но тогда она так и останется в таком… состоянии.
— Что? Что еще за условие?
— Ты не будешь игнорировать меня.
— Но я не…
Он поднес палец к ее губам.
— Да или нет, Тара?
Черт побери.
— Да.
— «Да» что?
Она изумленно посмотрела на него.
— Ты хочешь, чтобы я повторила под присягой?
— Да, — серьезно сказал он.
Она взглянула в его упрямые зеленые глаза. Он тоже посмотрел на нее.
— Ладно, я не буду игнорировать тебя. Кстати, никогда не игнорировала.
Форд изогнул бровь, и она закатила глаза.
— Ладно: может, самую малость. Но это не твоя вина, Форд. Я хочу, чтобы ты знал это. Это я… проблема во мне.
— Ты справилась с ней? — спросил он, скользнув руками вдоль ее спины и заставив почувствовать еще большее возбуждение.
— Я не уверена, — выдохнула она. — Но работаю над этим.
— Отлично.
— Так мы будем общаться?
— Бог мой, надеюсь, что да, — сказал он пылко, и глаза его потемнели, когда она схватила со стойки презерватив. Она сунула его в передний карман джинсов, и когда Тара прижала руку к выпуклости, он едва не задохнулся.
Ей хотелось большего. Взяв его за руку, она вывела его из гостиницы через двор к маленькому домику, где жила со своими сестрами. Этот домик был отстроен заново. Раньше комнаты были выкрашены в пестрые белый и синий цвета, но теперь сочетались с теплыми цветами самой гостиницы.
Дом.
Сестер нигде не было видно, но Тара все равно заперла свою спальню. Эта комната была выкрашена в бледно‑зеленый цвет, в ней стояла королевских размеров кровать со взбитой периной, на которой высилась груда подушек. Ее собственный райский уголок. Она специально не стала включать свет, подумав, что так будет благоразумнее. Ей очень хотелось увидеть шикарное тело Форда, но еще больше она боялась утонуть в его бездонных глазах, зная, что, если это произойдет, уже никогда не сможет избавиться от этого наваждения.
И еще она подумала о том, что в последний раз, когда он видел ее тело, ей было семнадцать. Она подозревала, что годы были к ней менее снисходительны, чем к нему.
Но Форд не был столь дипломатичен и тут же включил свет, мягко разлившийся по комнате.
Тара вновь выключила его, и воцарилась темнота.
— Включи, — сказал он твердо, и в комнате снова стало светло.
Только она открыла рот, чтобы возразить, как он бесцеремонно прижал ее своим сильным телом к стене и начал изучать ее тело беспокойными руками.
