У Анжелы не комнаты — у нее территория, которая занимает почти весь первый этаж. Три комнаты, из которых самая большая — так называемая студия. На белом шерстяном ковре — два белых кожаных дивана, а посередине — стеклянный стол с нераспакованными подарками. На одном из диванов в театральной позе восседала Анжела: правая рука с бокалом шампанского — на спинке, левая нога подогнута под себя, отчего она обнажилась до самого бедра. В общем, сцена из рекламы пылесосов. Рядом с Анжелой устроился белый йоркширский терьер, пушистый зверек со свисающей на глаза шерстью. Как я слышала, ей подарили его на Рождество.
— Иди к своей Анжеле, Ромео, — позвала она, когда пес сделал попытку удрать на кухню к тете Сузи.
Двое неизвестных мне мужчин сидели на втором диване напротив Анжелы и пожирали ее восхищенными взглядами. Я присоединилась к Бенедикту, который сидел вместе с Детлефом Якоби, пришедшим без своей подруги, и Герхардом Крифтом — тоже без подруги, потому что у него ее не было. Мы сидели в стороне на белых садовых стульях, принесенных от бассейна, и слушали гостей, имевших право сидеть в непосредственной близости от Анжелы.
Гости жаловались на своих консультантов по налогам, на свои банки, которым для записи на кредит требовалось три недели, а списание со счета они помечали задним числом. Одного банк обманул на двенадцать марок, но он обжаловал эти деньги.
Потом пошли жалобы на машины. Увы, Анжела отнюдь не была довольна своим новеньким «БМВ-кабрио» суперкласса. Она заказала цвет черной икры, а это, как любому идиоту известно, — темно-серый. Продавец же, не имевший ни малейшего представления об икре, заказал не тот цвет. И теперь у ее машины цвет черно-серый, как у какого-нибудь дешевого эрзаца! Анжела добилась снижения цены, но теперь у машины заклинивал верх и она уже дважды сломала себе ноготь!
У ее визави были схожие проблемы. Один, с большим «мерседесом», сообщил, что его машина при скорости двести километров в час так шумит, что не слышно звонка телефона.
Мужчина, остававшийся все это время на заднем плане, перещеголял всех, рассказав, как до бесстыдства долго ему пришлось ждать свой новый «ягуар»:
— Считай, девять месяцев!
— Да за это время я могу родить ребенка! — засмеялась Анжела.
Теперь на очереди оказался ее терьер. Видит ли Ромео хоть что-нибудь сквозь густую шерсть перед глазами? Когда Бенедикт предложил убрать ее наверх и заколоть Анжелиными заколками, та притворилась возмущенной. Ее Ромео — не девочка, он ее и взглядом больше не удостоит. Заставить его бегать с заколками для волос!..
