А ему приходилось держать ухо востро. Хотя рассказы об архитектурном прошлом Бенедикта произвели некоторое впечатление, его положение было шатким. В фирме существовали неписаные правила. К примеру, дядя Георг предупредил господина Вельтье, что они с супругой будут рады видеть на дне рождения Анжелы госпожу Вельтье, то есть открыто запретили ему приходить со своей подружкой. Вот уж не ожидала, что дядя Георг такой ханжа. Но Бенедикт прояснил мне, что в деловом мире действует единое правило: личная жизнь — только помеха. Он даже посоветовал мне забыть, что Анжела моя кузина. Теперь она — только дочь шефа.
Как же мне это забыть? Вряд ли Анжела так изменилась за три года, что я ее не видела.
— Ситуация изменилась, — веско заметил Бенедикт.
Во всяком случае, мне чрезвычайно любопытно увидеть Анжелу на следующей неделе.
Каждый день в районе пяти часов, когда Нора выходила из своей комнаты после дневного отдыха, я спрашивала ее, что купить. Я умышленно спрашивала ее об этом каждый день, чтобы она заметила, насколько полезно мое пребывание в доме. Нора всякий раз отвечала, что все необходимое она выращивает сама. Но какую-нибудь мелочь мне всегда разрешалось купить: то стиральный порошок, то туалетную бумагу, то лампочку, ну и, разумеется, ужин для нас.
Вместо благодарности Нора заявила Бенедикту, что у меня транжиромания, новая женская болезнь. В одной журнальной статье она вычитала, что многие женщины с радостью бы хранили в своих шкафах до двадцати шуб и ста шляп. Жизнь мужчины, имеющего жену-транжироманку, подобна аду. Я читала такие статьи, они встречаются в каждом втором иллюстрированном журнале. Но у меня нет ни одной шубы, и мне она не нужна! И кто сегодня носит шляпы?! Бенедикт тоже только посмеялся над ужасами, которые рассказывала его мать.
Несмотря на мощное сопротивление Норы, мне шаг за шагом удалось сломить ее оборону. Хотя она и буркнула неодобрительно, что семга — ненужная роскошь и дешевая маринованная селедка ей больше по вкусу, однако с нескрываемым удовольствием ела именно семгу. С огромным аппетитом она уничтожала и самый дорогой печеночный паштет, сообщив при этом, что Бенедикт обожал его в детстве. Но позже он мне объяснил, что таким паштетом его никогда не кормили, всегда давали только дешевую ливерную колбасу.
Джемы, которые мы теперь ели на завтрак, одержали победу над Нориными самоделками. Я покупала только самые лучшие сорта: малиновое желе с малиновым ликером, старый английский апельсиновый джем с «Гран-Марнье», можжевеловый джем с джином и джем из киви. Нора пришла в такой восторг от киви, что даже предложила попробовать его Мерседес. Та заявила, что она, естественно, знает этот пикантный экзотический конфитюр по фешенебельным отелям, в которых она останавливалась со своим ненаглядным. Но баночку все же прихватила.
