— Понимаю. — Он резко выругался себе под нос со всем жаром ярости.
Однако на этот раз она не испугалась. Его гнев был словно бальзам на ее уязвленные чувства.
— Вчера ты повела себя храбро, Кассандра. Множество женщин побоялись бы даже защищать себя, не то что напасть.
Ей нравилось, как он произносил ее имя. Она задрожала.
— Мне очень жаль, что я тебя ранила. — Она так и не извинилась за тот раз. Она была так занята собой, даже позволила ему позаботиться о своих травмах, забыв о том, что от ее руки он мог бы отправиться на тот свет. — Если бы нож вошел глубже… — Она содрогнулась, осознав чудовищность того, что чуть не натворила.
— Но он не вошел. Ничего не случилось, — сказал Амир как ни в чем не бывало.
Ее губы скривились.
— Почти…
— Да. Ты женщина, с которой необходимо считаться.
Сердце Кэсси пропустило удар. Это был самый прекрасный комплимент из тех, что он мог сказать девушке, от которой годами отмахивались, считали никчемной и пустоголовой.
— Еще болит?
— Я уже забыл об этом.
Конечно. Он был слишком занят тем, что лечил ее ушибы и защищал от людей Мустафы, даже некогда было о себе позаботиться.
— Напомни мне, чтобы я никогда не злил тебя, когда мы будем резать фрукты.
Кэсси засмеялась, и напряжение покинуло ее тело. В первый раз за сутки она почувствовала себя по-настоящему беззаботной.
— Спасибо, Амир.
— Тебе нет нужды меня благодарить, Кэсси.
Она расслабила пальцы, до того плотно сжимавшие рукоять кинжала, и вытащила руку из-под подушки.
— Нужда есть, поверь мне.
Кэсси с удовольствием вдыхала свежий воздух гор, наслаждаясь пряным ароматом растительности. Она так долго просидела взаперти в шатре, пусть и роскошно обставленном, что ей мучительно хотелось хотя бы одним глазком посмотреть на окружающий ее мир.
Она взглянула на скалы. Где-то там таилась стража, обеспечивавшая безопасность царственного гостя и, без сомнения, в любой момент способная пресечь на корню попытку побега.
— Нравится вид? — раздался откуда-то сбоку голос Амира.
Он потоком расплавленного золота пронесся по ее венам, сметая все преграды, которые она долгими годами устанавливала.
Она повернулась, заметив, что Амир держался на расстоянии, как обычно. На большем, чем необходимо для приличия. Смысл такого поведения был очевиден: он посылал ей сообщение. И все же, несмотря на вынужденную близость, она его ничуть не интересовала. Понял ли он, какие чувства вызвал в ней простым массажем? Знал ли он, какое желание в ней разбудил?
