Это непросто, но возможно. Это называется христианская жизнь. Христианство – это не только и даже не столько учение, сколько образ жизни.
– Ситуация, в которой я оказалась, с каждым днем запутывается все больше, и мне становится все страшнее. Понимаю, что страх, нерешительность – это тяжелые грехи, но сделать ничего не могу. Все зависит от действия других людей, а я перед ними как предмет, никому не нужный, бесполезный. – В чем особенность страха? В порочном круге. Чем больше я боюсь, чем больше унываю – тем меньше у меня энергии противодействия, тем с большей апатией и безнадежностью я смотрю на себя самого… Этот порочный круг надо разорвать.
– Во время молитвы за ближних у меня иногда появляются слезы от любви и сочувствия к ним. Хорошо это или не очень?
– Нравственный критерий в этом деле проходит «под углом» к вашему вопросу. Личная молитва – ваше личное дело, и никто из посторонних лиц не может (и не должен!) оценивать ваши переживания, связанные с искренней, чистой молитвой. Однако фокусировка на переживаниях, внимание, интерес к ним, попытки их стимулировать, безусловно, вредны: этого следует избегать.
Благодарите Господа за радость, благодарите Господа за слезы – но пусть и то и другое останется в вашей «внутренней клети» (Мф. 6: 6).
– У меня есть семьдесят шесть простых инструкций на все случаи жизни, но я не знаю, насколько они совершенны. Помогите уточнить… – Православная жизнь по инструкциям невозможна: дьявол всегда сумеет создать положение, не предусмотренное даже самыми «совершенными» инструкциями. Тем не менее ваши 76 инструкций легко уточнить. Возьмите лист бумаги, напишите на нем крупными буквами: «Люблю Господа, люблю ближнего» — и повесьте его у себя над столом. Все остальные инструкции спрячьте до лучших времен.
– В чем особенность страха? – В порочном круге. Чем больше я боюсь, чем больше унываю – тем меньше у меня энергии противодействия, тем с большей апатией и безнадежностью я смотрю на себя самого… Этот порочный круг надо разорвать.
– Чем его разорвать? – Любовью. И если у меня сегодня нет сил и способности любить Бога и ближнего, то я хотя бы приму Его любовь, посмотрю на Него, на Его Крест, приму Его жертву любви и спасения. Этого мне сделать никто и ничто не мешает: ни помраченный рассудок, ни подавленные чувства, ни внешние обстоятельства. Моя свободная воля к добру – единственный ключ к нему, первый и последний гарант моего соединения с Богом: ведь приняв Его любовь, я непременно отвечу Ему взаимностью… Здесь, словно в капле воды, отражается вся великая тайна воплощения, смерти и воскресения Спасителя.
