– Теперь легко ответить на ваш вопрос по существу: любой брак – если это истинный брак, а только такой брак нас и интересует, – это обязательство общности и нераздельности супругов во всех делах и занятиях. Это не значит, конечно, что муж и жена круглые сутки не отходят друг от друга. И если, к примеру, надо навестить родственников, нет никакой необходимости идти к ним вместе, особенно если отношения с ними у одного из супругов не заладились… Но есть прямая и острая необходимость в другом: все жизненные решения принимать совместно, во взаимной заботе, совете, любви, а не в склоках о том, кто и на что «имеет право».
– Когда Господь освящает жениха и невесту в церковном таинстве, уже никто не назовет это «пустым крючкотворством» и формальностью. А если этого нет, то остается одна печать в паспорте. Я вообще слышала по радио, что гражданский брак – то же самое, что блуд.
– Эта «широко известная в узких кругах» точка зрения насквозь ошибочна – как по догматическим соображениям, так и по историческим, так и по практическим. Разумеется, церковный брак отличается от гражданского, но не это отличие сообщает браку его смысл и существо. Если жених и невеста исповедуют православие, они идут в храм и над ними совершается таинство бракосочетания. Если они от него преднамеренно уклоняются, значит, совесть их нечиста и они совершают грех. Но если в брак вступают, например, двое мусульман – что же, это развратная связь? (А ведь иные договариваются и до такого.)
И если уж на то пошло, то разве нет у нас полуверов, маловеров и суеверов, которые приходят к святому алтарю ради таинства брака, усматривая в нем такую же, если не худшую, формальность, что и в гражданской процедуре? Которые венчаются «на счастье», «на всякий случай», «для красоты», «от порчи», «от сглаза» или просто потому, что «так принято»? Господь предлагает им благодать в Своем таинстве, но они не принимают ее; таинство для них недейственно, и вместо брака им остается одно только «пустое крючкотворство» – что и обнаружится со всей ясностью где-то через год-полтора.
Как настоящая любовь одна, так и настоящий брак один, хотя заключен он может быть по-разному: перед церковным алтарем, или служителем другой конфессии, или представителем гражданской власти. Посмотрим, что сказано по этому поводу в «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви»:
«В период христианизации Римской империи законность браку по-прежнему сообщала гражданская регистрация. Освящая супружеские союзы молитвой и благословением, Церковь тем не менее признавала действительность брака, заключенного в гражданском порядке, в тех случаях, когда церковный брак был невозможен, и не подвергала супругов каноническим прещениям. Такой же практики придерживается в настоящее время Русская Православная Церковь. При этом она не может одобрять и благословлять супружеские союзы, которые заключаются хотя и в соответствии с действующим гражданским законодательством, но с нарушением канонических предписаний (например, четвертый и последующие браки, браки в недозволительных степенях кровного или духовного родства).
