Но дело, конечно, не в самих утюгах, а в ином подходе к музейному делу. Эти музеи – одного с нами роста, они о жизни таких же людей, как и мы сами. Утюги дают потрогать не просто потому, что они железные, и если их сто лет брали и не сломали, так и теперь не сломают – нет, нам дают прикоснуться к ушедшей повседневности. Это маленький мостик в мир прабабушек и прадедушек, а то и родителей… Вот стоит, например, на полке цельнометаллический утюг советского производства 1961 года выпуска. Вы представляете себе: в Советском Союзе первый человек полетел в космос, небывалый триумф науки и техники, – а вот бытовые утюги производились такие же, как в Средние века. Как много это говорит нам о советской жизни!
А что такое старые музеи, от Эрмитажа до краеведческого? Роскошная витрина. Они тоже совершенно необходимы, но по ним мы никогда не поймем, как в то время простые люди одевались, чем пользовались, что ели и пили. И значит, в конечном счете не поймем, как они жили, что чувствовали и думали. Вместо этого нам показывают лучшее из того, что создали они в это время. Это лучшее обязательно надо видеть, но оно – еще не вся картина, а лишь ее часть.
У нас вообще есть склонность к такой вот «витринности», в том числе и в церковной жизни. Создается прекрасная, но несколько абстрактная картина, как оно должно быть в идеальном случае, а что там на практике, в общем-то, и неинтересно. Роскошная мебельная стенка с собраниями сочинений, которые годами никто не открывает, – знакомая картина из детства, не правда ли? Или вот сцена, которую однажды видел в палаточном туристическом лагере. На той полянке, где стояла полевая кухня и готовили еду, был прибит к сосне отрывной календарь, почему-то он оказался православным. Шел Успенский пост, и листочки календаря сообщали нам, что сегодня нам «дозволяется вино и елей», но ни вина, ни елея в наличии просто не было в радиусе десятка километров – нам их заменяли макароны с тушенкой и чай, основные продукты для туриста. Так очень часто происходит с нашей православностью: вот там мы правильно все формулируем, а вот тут, на практике, живем совершенно перпендикулярно этим формулировкам, уж как получится. Следим не столько за жизнью, сколько за чистотой формулировок.
Теперь, наверное, вы понимаете, что порадовало меня в этом музее: радостное внимание к реальной нашей жизни. Я очень люблю Эрмитаж и Третьяковку, они просто необходимы, но и без такого музея утюгов наше видение мира тоже будет не совсем полным. И не случайно сына пришлось утаскивать оттуда чуть ли не за уши… Хотя, конечно, там еще были очень симпатичные девушки-экскурсоводы, которые лихо и задорно управлялись со всеми утюгами и чайниками. Может быть, еще и в этом дело.
