Оставалось последнее место, где можно было подцепить ускользавшую ниточку. Беседка у стены, отделявшей крыло Лианы от остального дворца. Конечно, туда можно было пройти и через коридоры, если у вас был пропуск, допуск, специальный одноразовый жетон и сопровождающий. Или конвой, но уж для этого документов вовсе не требовалось.
От беседки до окон здания было около ста пятидесяти метров, но если уйти в транс, то нормальную речь из кабинета с раскрытым окном можно было услышать.
К досаде Арны, беседка уже была занята целующейся парочкой из сотрудницы секретариата Великой Матери и молоденькой девушки — щитоносной, в новеньком, не обмятом еще ракорне[5] с эмблемой внешней стражи.
Она вернулась к крыльцу и, отойдя в сторону, задумалась, как освободить беседку, когда мимо нее проскочила курьер — младшая. Судя по всему, разыскивали именно женщину из секретариата. Девушка сдвинулась за куст и присела. Теперь Арну можно было найти лишь наткнувшись на нее.
Через несколько минут эта часть парка опустела, и вышедшая из засады девушка наконец заняла беседку. Теперь, по неписаным правилам дворца, Арну могли побеспокоить лишь в том случае, если разыскивали именно ее.
Организм, лихорадящий после пропажи Хиона, удалось успокоить не сразу. За себя она не переживала. Все воспитанницы были похожи друг на друга, словно зернышки, и Хион, даже расколовшись, не смог бы узнать ее среди других. Но внутри девочки бушевала странная злость к тому, кто лишил ее пусть и не назначенного никем, но выбранного ею самой наставника. За эти годы мужчина стал для нее даже чем-то большим, чем наставником и учителем. Он стал ей другом, и Арне было совершенно наплевать, что Хион — низший. Что она будет делать, когда узнает его судьбу, девушка просто не думала, предпочитая решать трудности по мере их появления.
Сердце и дыхание наконец вошли в нужный ритм, и она, закрыв глаза, погрузилась в транс.
Сначала как всегда очень громко зашелестели листья на деревьях и по ушам резанули крики птиц. Потом это ушло и в круг постепенно расширяющегося слухового контроля попала часовая возле служебного подъезда, принадлежащего Лиане. Женщина-сержант нетерпеливо переминалась с ноги на ногу в ожидании смены и, судя по звуку, теребила ремешок своего мар глам — тяжелого штурмового ружья. Потом ушло и это, отложившись на периферии сознания негромким фоном, словно за окном шумела листва.
В одном кабинете нудно перечисляли список каких-то предметов, в другом шел допрос девочки, которая, видимо, услышала нечто, не предназначенное для чужих ушей, а вот в третьем шел допрос Хиона.
