Причем эти же выводы были сделаны еще к началу… 1930–х: «Недостаток химических средству обеих борющихся сторон да и самые условия гражданской войны исключали возможность применения OB, если не считать отдельных, редких случаев применения химических снарядов в период иностранной интервенции (применение химических снарядов англичанами зимой на архангельском фронте, не давшее им никаких результатов вследствие крайне низкой температуры, и др.)».
Применение «новых методов борьбы» отнюдь не ограничивалось территорией бывшей Российской империи. Британская авиация (а позднее и авиация других стран, например, Италии) широко использовалась во множестве локальных конфликтов 20–х годов как для бомбардировок, в т. ч. зажигательными и химическими бомбами, так и для переброски войск.
Еще ранее, 12 мая 1919 г., Уинстон Черчилль заявил: «Я решительно поддерживаю использование отравляющих газов против нецивилизованных племен. Моральный эффект должен быть настолько хорош, что людские потери должны быть сокращены до минимума. Нет нужды использовать только наиболее смертоносные газы: можно использовать и газы, причиняющие значительные неудобства, быстро наводящие ужас и в то же время не дающие постоянных серьезных эффектов на большинство подвергавшихся воздействию». Генерал сэр Олмер Хельдейн (Aylmer Haldane) докладывал Черчиллю, что химическое оружие было бы более эффективно против курдов в горах — на равнине в горячем воздухе газ был более неустойчивым и легче рассеивался.
Таким образом, отравляющие газы стали не «мечом–кладенцом», а всего лить одним из многих видов оружия, со своими достоинствами и недостатками. Отсюда и чисто практическое отношение к ним в 1920—1930–е гг. — разработка новых видов, накопление запасов, выработка методов противодействия.
После войны особо отмечалось, что «какого бы совершенства ни достигали тактические приемы применения химических снарядов, успех химических артиллерийских нападений находится в большой зависимости от метеорологических условий и главным образом от силы и направления ветра» и «характерной особенностью химических средств борьбы является капризность действия, сильно затрудняющая их применение в маневренной войне». Уже при ветре 2—3 м/с стрельба ядовитыми снарядами давала удовлетворительные результаты (удушающими — «полный успех»). При ветре от 3 до 7 м/с стрельба химическими снарядами могла быть успешной только по целям, находящимся в лесу или глубоком кустарнике. При ветре свыше 7 м/с или сильном дожде стрельба химическими снарядами считалась бесполезной. Обстрел химическими снарядами открытых целей считали менее эффективным, чем использование шрапнелей и фугасных снарядов. При этом участок, обстрелянный ядовитыми снарядами, «находили возможным» занимать не ранее как через 5, а удушающими — через 15 минут после конца обстрела. Стрелять газовыми минами ночью было нельзя из‑за их малой дальности — легкое движение воздуха могло отнести газ к своим войскам. Независимо от направления ветра химические снаряды никогда не должны были применяться по целям ближе 200 м от своих позиций. При ветре в свою сторону или переменном ветре минимальная дистанция огня составляла при большом количестве снарядов 2 км для неустойчивых и 3 км — для устойчивых газов.
