— Звонил мистер Лефковиц. Он хочет знать, как продвигается работа над книгой.
Алекс не поднимал глаз:
— Я уверен, вы рассказали ему обо всем в деталях.
— На самом деле я сказала ему, что вы делаете большие успехи и почти закончили книгу.
Ее слова привлекли его внимание. Он повернулся, чтобы посмотреть на нее:
— Неужели? И почему же вы ответили ему именно так?
Келси пожала плечами. Действительно, почему? Услышав раздраженный голос мистера Лефковица, она почувствовала переполняющее ее желание встать на сторону Алекса. Не важно, правильно она поступила или нет.
— Так вы добились успеха? — спросила она.
— Зависит от того, что вы подразумеваете под успехом.
— Продвижение вперед.
Наличие рукописных страниц, которые следует перепечатать. Келси почти расшифровала последний блокнот, а нового — с продолжением рукописи — до сих пор не увидела. Все бы ничего, если бы свое время Алекс тратил на редактирование уже готовой рукописи, но, насколько она могла судить, этого не происходило.
— Интересное определение. — Вырвав из блокнота лист, он скомкал его и бросил на пол.
Келси смотрела на падающий бумажный комок:
— Значит, я солгала Стюарту…
— Если вы так говорите. Почему бы вам не сказать ему, что вы не знаете наверняка?
— Я подумала, что делаю вам одолжение.
— Одолжение?
— Я покрываю вас перед редактором. — Его подозрительный тон заставил Келси ощетиниться: — Вы говорите так, будто у меня имеются скрытые мотивы.
Он пожал плечами:
— Может быть, и имеются.
А она-то думала, что за последние пару дней отношения между ними наладились! С тех пор как он склеил ее кофейную кружку, Келси почувствовала, как они сблизились. Но это оказалось иллюзией…
— В чем, по-вашему, моя выгода?
— Скажите сами.
— О боже! — Она трагически округлила глаза и прислонилась к косяку. — Вы меня поймали. Я давала вам лекарство, выгораживала вас перед Стюартом. Все это часть грандиозного плана, цель которого — сделать вас мягче. В самом деле, вы иногда должны прислушиваться к своему сердцу.
— Вы в чем-то обвиняете меня?
По правде говоря, не совсем так. Но нет необходимости об этом говорить.
— Вы не первый человек, который разочаровался в близких ему людях, — мягко ответила она.
— Что это значит?
— Ничего. — Она не собиралась выяснять, кто из них сильнее пострадал из-за предательства. — Слушайте, я думала, что помогаю вам. В следующий раз я скажу мистеру Лефковицу правду. Так будет лучше?
— Лучше бы вы вообще ничего не говорили Стюарту.
