Аналогичные сообщения были переданы через ОРТ, ИТАР-ТАСС, «Эхо Москвы».
С этого момента страна была поставлена, как говорится, на уши. Было полное ощущение, что вновь повторяется 19 августа 1991 года или 3 октября 1993-го.
В половине четвертого ночи программа «Сегодня» повторила сообщение о задержании Лисовского и Евстафьева, связав это событие с тремя предыдущими — первомайским интервью Коржакова, в котором он призвал перенести выборы президента, его, Коржакова, агрессивным выступлением на заседании ельцинского предвыборного штаба 18 июня, где он обрушился с гневными филиппиками на Чубайса, и с попыткой заговора («ГКЧП-3»), будто бы планировавшегося в окружении отставного министра обороны Павла Грачева, о которой рассказал на своей пресс-конференции и по НТВ генерал Лебедь. По мнению авторов сообщения, похоже, что все это звенья одной цепи.
Ночь, исполненная напряжения
Для Чубайса и его единомышленников, так или иначе работавших на избирательную кампанию Ельцина, эта ночь — с 19-го на 20 июня — была мало сказать тревожной. Напряжение достигло предела. Если бы Ельцин принял сторону Коржакова и Барсукова — а вероятность такого поворота была достаточно велика, — второй тур выборов скорее всего не состоялся бы. Что случилось бы дальше, трудно было предсказать…
В особняке ЛогоВАЗа собрались члены аналитической группы Чубайса (естественно, он сам, Березовский, Малашенко, другие), «сочувствующие» — Гусинский, Немцов, телевизионщики, прочие журналисты. Около часа ночи подъехала Татьяна Дьяченко.
По сообщению охраны, на крышах ближних домов замечены снайперы, а вокруг здания — сотрудники в штатском. Крепло ощущение, что из ЛогоВАЗа никого не выпустят. Разве что присутствие дочери президента служило какой-то «охранной грамотой». Собственно, так об этом пишет и сам Ельцин:
«Таня сидела там до пяти утра, пила кофе, успокаивала всех: не бойтесь. И она была права. Ни арест, ни какая-либо провокация были невозможны, пока в офисе находилась она».
(После я поинтересовался у Чубайса, действительно ли на крышах вокруг здания, где они находились в ту ночь, расположились снайперы, а на земле — сотрудники спецслужб.
— Я лично снайперов не видел, — ответил Анатолий Борисович, — хотя разговоры об этом были. Но то, что Коржаков обложил нас со всех сторон, это было очевидно. И «прослушка» была, и наружное наблюдение. Тут сомнений никаких не было.)
Татьяна Дьяченко звонила Барсукову, Коржакову, требуя немедленно освободить Евстафьева и Лисовского.
