Его запах завораживал Джиан. Потребность в ласке мучила ее. Она закрыла глаза, прижалась головой к спинке кресла и стала молить сон прийти и унести ее.
Ей это почти удалось. В три часа ночи, улегшись в постель, Джиан дышала медленно и легко; воспоминания об объятиях Джейкоба постепенно улетучивались. Она почти забылась. Но тут снизу долетел слабый звук. Тихое постукивание.
Не стук в дверь. Что-то другое.
Дверь открылась бесшумно. Ступени не заскрипели. Джиан спустилась до половины лестницы. Потом она села на ступеньку и стала всматриваться в тренировочный зал.
Освещение было такое же, как в комнате наверху: полосы лунного и неонового света, проникающего сквозь частые переплеты окон. В темном углу зала спиной к ней стоял мужчина, обнаженный до пояса. Он осыпал ударами свисавшую с потолка боксерскую грушу. Ритм ударов становился все сложнее и мощнее.
Джиан долго наблюдала за ним. Потом вернулась в комнату. Она забралась в постель и закрыла глаза. До нее по-прежнему доносились приглушенные удары.
Она так и не заснула.
Дневная жизнь додзё уже давно началась, когда Джиан около восьми часов утра спустилась по лестнице. К сожалению, лестница вела прямо в тренировочный зал. Другого пути не было. Но по крайней мере, женщина была полностью одета.
На ней был обычный рабочий костюм: кофточка без рукавов, серые брюки, туфли на высоком каблуке. Сегодня Джиан надела розовую кофточку, а волосы уложила во французский пучок, наиболее подходивший к ее профессиональному облику, которому не было места в стенах додзё. Это знали и она, и ученики Джейкоба, которые один за другим многозначительно умолкли, когда Джиан появилась на лестнице.
Джейкоб ее еще не видел. Он вместе с двумя учениками рылся в сундуке с инвентарем. Она сомневалась, стоит ли их отрывать. Ей требовалось всего лишь поймать его взгляд, кивнуть и выйти. Это было просто проделать, но, судя по всему, даже такое мелкое вмешательство в здешнюю жизнь могло закончиться катастрофой.
Джиан пошла через тренировочный зал, но ей пришлось остановиться, когда Джейкоб, подняв глаза, направился к ней. Он выглядел удивительно свежим для человека, который полночи воевал с боксерской грушей.
— Ты собралась на работу? — спросил он, подойдя к Джиан. Все в нем — от легкой походки до обтянутых майкой широких плеч — было словно специально создано для того, чтобы лишить женщину сна, и сейчас Джиан это раздражало.
Она кивнула, потому что не могла говорить: в горле пересохло. И чашка чая не смогла бы одолеть эту сухость. Впрочем, у нее под рукой не было чашки чая.
