Потом на стоянке машин Милейн долго искала ключи, а Тэннер жалел, что не заехал за ней и теперь не мог отвезти ее домой. В то же время радовался этому, потому что не знал, как поступить, если она пригласит его зайти. Наверное, он все-таки принял бы приглашение.
— Холодно, — сказал он, заметив, что она дрожит.
— Да. И ночи стали длиннее.
— Ты привезла теплые вещи? Я рад, что Берт дал тебе машину.
Господи, ну неужели нельзя сказать что-нибудь более подходящее?
— Я должна быть уверена, что у Эмбер все есть. Она так выросла…
Милейн как бы просила его вернуться к прежней теме, потому что они так ни до чего и не договорились. Но Тэннер молчал. Потом она нашла ключи, и он смотрел, как она отпирает дверцу и распахивает ее. Одно мгновение — и она будет за рулем.
О чем он думает? Ничего, они скоро увидятся снова.
И все же… если он ничего не говорит, значит, не захочет больше… Она так много рассказала ему сегодня, а он только задавал вопросы о детском доме и о том, чем занимаются сейчас ее сестры и как она потом училась. Но ведь это не так уж важно.
Он должен был спросить ее, как повлияло тогдашнее сидение в полицейском участке на всю ее дальнейшую жизнь.
Впрочем, он и сам знал.
— Подожди.
Милейн посмотрела на него, и он почувствовал себя одновременно сильным и слабым.
— Знаешь… наверное, мне не надо было все это рассказывать, — прошептала она. — Мало кто знает о…
— Я рад, что ты так сделала. — И это была правда. — Всем надо когда-то снять тяжесть с души.
— Я не поэтому… Тэннер…
Правильно. Он хотел сказать, что понимает ее, но слова застряли у него в горле. Она все еще не сводила с него глаз, такая маленькая и беззащитная и такая желанная.
От ночного воздуха у нее затвердели соски и проступали сквозь свитер. Милейн обхватила себя руками, а он вспомнил, какая у нее тонкая талия. Он ходил с ней в горы и знает, что у нее сильные ноги. А потом в источнике…
Три года назад он узнал о ее теле все, что было нужно. И все-таки сейчас ему казалось этого мало. То, что случилось три года назад, не поможет сегодня. Ему было ужасно трудно выговорить «спокойной ночи».
— Я хотел бы думать, что мы можем быть друзьями, — произнес он наконец. — Хорошо, что ты смогла мне рассказать.
— Друзьями?
Дурак! Они же были любовниками, и оба не могли забыть об этом. Они способны быть друг для друга кем угодно, но только не друзьями.
— Людьми, которые доверяют друг другу…
— Ты так думаешь?
Он не знал. Не так уж он и умен. Единственное Тэннер понимал хорошо: он должен обнять ее на прощание, прижать к себе.
